Только через неделю, сполна наездившись вдоль железнодорожного полотна, Самохвалов решился на подлет. Солнце не показывалось, снег кончился, и под пасмурным питерским небом на авиатора свалилась очередная неудача. При разбеге мотор закашлялся, застучал и заглох, не набрав обороты. Пробные пуски на месте да пробежки на лыжах при низкой температуре и загустевшей смазке угробили движок. Хотя нечто подобное предусматривалось, снятие, установка нового, его регулировка и обкатка заняли три дня.
Наконец, свежеотрегулированный двигатель, накормленный самым текучим в зимних условиях маслом, смог набрать полные обороты, и самолет, пробежавшись по снегу, плавно приподнялся на метр-полтора. Торопливо скинув газ, Петр спланировал обратно, успев почувствовать лишь попытку аппарата завалиться на левое крыло из-за вращательного момента от винта. Насколько проблематично будет удерживать горизонт элеронами, он не знал, да мог никогда и не узнать, потому что его чуть не убили, выдернув из аппарата и подбрасывая на руках в высоту гораздо большую, чем сегодня освоил аэроплан.
Несмотря на общий восторг, вылившийся в эйфорию, Самохвалов еще на полторы недели затянул с публичным показом, совершая подлеты, минимальные маневры над полосой на высоте не более трех метров, заставляя студентов и механика с Путиловского завода устранять мелкие, но многочисленные огрехи.
Во вторник, 23 февраля 1892 года, в ясный солнечный день, когда в воздухе висело предчувствие масленицы и весны, на обычно негостеприимное Волковское поле прибыло три десятка самых разных господ: военные, промышленники, воздухоплаватели, ученые и вездесущие журналисты. Василий Андреевич, доселе игнорировавший воздушные забавы братца, также приехал глянуть, куда в самом прямом смысле слова улетают семейные денежки. Осторожно, как античную амфору, Самохвалов привез Можайского, который грозился умереть от горя, если не увидит первую публичную демонстрацию их детища.
Джевецкий, баловавшийся авиационным конферансом со времен Планерной горы под Логойском, взял слово и здесь:
— Милостивые государи! Как вы знаете, России принадлежит приоритет первого старта аппарата тяжелее воздуха с собственным двигателем. Это достижение принадлежит моему другу Петру Андреевичу Самохвалову. Оно установлено им два года назад в Минской губернии, начальство которой оказалось не слишком просвещенным для малой родины нашей авиации. Сегодня вы увидите краткий полет на аэроплане с двигателем внутреннего сгорания. Если эксперименты двухлетней давности служили лишь для изучения самой возможности моторного полета на снаряде тяжелее воздуха, сегодня мы опробуем прибор, служащий прототипом аппаратов для длительных и высотных вояжей. Дабы не подвергать ненужной опасности авиатора и находящихся внизу людей и животных, мы пока ограничиваемся прямыми полетами на небольшой высоте. Но так как слухи о наших экспериментах взбудоражили столицу, мы не считаем себя вправе далее скрывать, как движется прогресс. Пусть вас не разочарует малая дальность и высота — если не в этом, то в следующем году мы всенепременно полетим над Невой!
