— Оставила больную женщину умирать в одиночестве, — констатировала Николь.
Клара спокойно ответила ей:
— Да. Я знаю, это выглядит не очень красиво, даже эгоистично, но мы все ухаживали за Тиммер так долго, что научились предвидеть перепады ее настроения. Время от времени мы отлучались на полчасика, чтобы отнести ее белье в стирку, или сходить за покупками, или приготовить какую-нибудь легкую закуску. Руфь никогда бы не ушла, — тут Клара повернулась к Гамашу, — если бы хоть на секунду усомнилась в том, что Тиммер чувствует себя нормально. Она была в шоке, когда, вернувшись, обнаружила Тиммер мертвой.
— Получается, ее смерть стала для вас неожиданностью, — заметил Бювуар.
— В этом смысле, да. Но мы разговаривали с врачами и выяснили, что так бывает довольно часто. Сердце попросту отказывает.
— Проводилось ли вскрытие? — поинтересовался Гамаш.
— Нет. Решили, что в этом нет необходимости. А почему вас интересует смерть Тиммер?
— Привычка доводить дело до конца, — ответил Бювуар. — Две пожилые женщины умирают с разницей в несколько недель в очень маленькой деревне. В общем, это наводит на размышления. Вот и все.
— Но, как вы только что сказали, обе они были пожилыми. Этого следовало ожидать.
— Если только смерть не наступает вследствие дыры в сердце, — вмешалась Николь.
Клара поморщилась.
— Можно вас на два слова? — Гамаш вывел Николь на улицу. — Агент, если вы еще хотя бы один раз позволите себе обращаться с кем-либо так, как обращаетесь с миссис Морроу, я заберу ваш значок, посажу на автобус и отправлю домой. Вы меня понимаете?
— А что я такого сказала? Ведь это правда.
— Вы что же, полагаете, будто она не знает, что Джейн Нил убили стрелой? И вы в самом деле не понимаете, как отвратительно себя ведете?
— Я всего лишь сказала правду.
— Нет, вы обращаетесь с другим человеком так, словно она — умственно отсталая, и, насколько я понимаю, умышленно оскорбляете, причиняя ей боль. Вы должны всего лишь делать заметки, причем молча. Мы еще вернемся к этому разговору сегодня вечером.
— Но…
— Я обращался с вами уважительно, потому что предпочитаю вести себя с людьми именно так. Но настоятельно советую вам не принимать доброту за слабость. Никогда не смейте мне возражать! Вам ясно?
— Да, сэр.
И Николь поклялась, что отныне будет держать свое мнение при себе, если такова благодарность за то, что у нее достало мужества высказать вслух то, о чем все остальные только думали. Если к ней будут обращаться с вопросами, она будет давать односложные ответы. Все, решено. Да будет так!
