— Ужин готов, — послышался голос Питера.
— Замечательно. Очень по-домашнему, как у мамы. Le Sieur?[6] — поинтересовалась через несколько минут Джейн, поднося ко рту ложку с мягкими грушами в собственном соку.
— Bien sur[7]. От месье Беливо. — Оливье кивнул головой.
— Побойся Бога, — воскликнула с противоположного конца соснового стола Клара, и тот скрипнул в унисон, соглашаясь с ней. — Это же консервированные груши! Из универсального магазина. И ты еще называешь себя шеф-поваром!
— Le Sieur — это золотой стандарт для консервированных груш. Продолжайте в том же духе, мисси, и в следующем году вас будут кормить неизвестно чем. Никакой благодарности, — драматическим шепотом обратился Оливье к Джейн, — да еще и в День Благодарения. Стыд и позор!
Они выключили верхний свет и зажгли свечи самых разных форм и размеров, расставив их по всей кухне. На тарелках громоздились куски индейки и жареные каштаны, ямс и сладкий картофель в сахаре, груши в собственном соку с подливой. Все принесли какое-нибудь угощение, кроме Бена, который не умел готовить. Но зато он захватил несколько бутылок вина, что было еще лучше. Это была обычная, регулярная встреча, и только потому, что гости приходили со своим угощением, Питер и Клара могли позволить себе устраивать подобные вечеринки.
Оливье склонился к Мирне:
— Еще одна великолепная икебана.
— Спасибо. Собственно говоря, там, внутри, для вас двоих кое-что припрятано.
— Неужели!
В мгновение ока Габри вскочил, и длинные ноги быстро перенесли его через кухню к огромному букету. В отличие от Оливье, который всегда сохранял выдержку и сдержанность, Габри походил, скорее, на святого Бернарда, разве что не пускал слюни. Он внимательно осмотрел импровизированный лес и вскрикнул от восторга.
— Как раз то, чего мне всегда хотелось! — Он извлек из середины букета кусок колбасы.
— Не то. Это для Клары.
Все с тревогой посмотрели на Клару, особенно Питер. На лице Оливье отразилось облегчение. Габри снова сунул руку в букет и на этот раз вытащил из середины толстую книгу.
— «Собрание сочинений У. X. Одена». — Габри пытался скрыть разочарование, но не слишком преуспел в этом. Да и не особенно старался. — Я его не знаю.
— Ох, Габри, это же все-таки подарок! — упрекнула Джейн.
— Все, у меня больше нет сил терпеть! — воскликнула Руфь, перегнувшись через стол к Джейн. — Галерея искусств «Артс Уильямсбург» приняла твою работу или нет?
— Да.
Ее слова как будто высвободили пружины в сиденьях стульев и кресел. Все вскочили и бросились к Джейн, которая встала и с энтузиазмом принимала их объятия и поздравления. Казалось, она светится ярче любой свечи в комнате. На секунду отойдя в сторонку и глядя на эту сцену со стороны, Клара почувствовала, как у нее защемило сердце, но одновременно полегчало на душе. Она решила, что ей очень повезло: она стала свидетельницей и даже участницей столь волнительного события.
