«КИТАЙСКИЙ ПРЕЗЕРВАТИВ ДАЛ ТРЕЩИНУ, И ЮНАЯ МАДЕМУАЗЕЛЬ РОДИЛА ПРЕЛЕСТНОЕ ДИТЯ… — думал Валентин Петрович, и это была его последняя самостоятельная мысль. — БЕДНЫЙ, БЕДНЫЙ БАРАШЕК…»
Солнце светило по-прежнему, но восточную половину неба уже заволокло черными тучами. Вопреки метеопрогнозу, обещавшему на 13 июня жаркий солнечный день, надвигалась гроза.
Глава 4
НИНА ПАВЛОВНА. ЗАВУЧ
9.55. Поселок Хандабай. Лицей
В том, что учительница французского языка вышла замуж за учителя физкультуры, непосредственной заслуги завуча лицея Нины Павловны Забазновой, конечно же, не было. Не сваха она, тем паче не сводница, однако кой-какие усилия, дабы брак состоялся, все же предпринимала. Впрочем, микроскопические. Ну, сравнивала она в присутствии юной француженки очевидные достоинства бравого физрука со столь же очевидными недостатками чахлого историка, с коим девица в тот момент встречалась…
Выходило, первый — мужественный красавец-Ахилл, но без единственного его недостатка, пятки, — на загляденье! Этими пятками он твердо стоит на земле, а также жмет педали заокеанского внедорожника, вдобавок еще и двухкомнатная квартира в центре Иркутска в новом доме у него своя собственная!
Другой — безнадежный мечтатель, задохлик и нытик, который не только автомобиля, но даже и достойного жилья не имеет! Квартирка-то, в коей он проживает, ему не принадлежит!
Подобный сравнительный анализ проводился не раз и не два, а изо дня в день. Словом, выбора у мадемуазели не оставалось, точнее, он был предрешен. Она прекратила всякие отношения с безалаберным, слабосильным историком, дабы пасть в могучие объятия целеустремленного физрука. А тот действительно знал, что ему от жизни надо, и девушка, недолго поколебавшись, с энтузиазмом разделила его благородные устремления. К слову, оба они через полгода после свадьбы покинули лицей и открыли очень скоро вошедший в моду у слабой половины среднего класса фитнес-клуб в центре Иркутска.
Все, что ни делается, к лучшему. Нина Павловна проделала это «все» ради одной только цели — заполучить тридцатилетнего историка, в которого она, тогда уже почти сорокалетняя, попросту была влюблена, несмотря на то что он «безнадежный мечтатель, задохлик и нытик», а может, и благодаря всему этому. Любовь алогична.
Однако плодами своей победы Нине Павловне воспользоваться не довелось. Оставленный «француженкой» горе-археолог, утратив дар речи, ретировался в психиатрическое отделение областной больницы. У молчаливых мужчин, впрочем, есть одно неоспоримое преимущество перед записными болтунами…
