Незнакомец распахнул дверь флигеля и вошел внутрь, оставив мальчика на улице. Переступая через порог, он осветил его фонариком, луч которого на мгновенье скользнул по складкам длинной темно-серой шинели…
И Володя узнал человека. Это он приехал на мотоцикле вместе с Беренмейером. Куда же он пошел? Наверное, за полицаями… Может быть, лучше убежать? Но поздно! Вот уже кто-то выходит!
Из флигеля вышел все тот же неизвестный в серой шинели. В руках он держал какой-то предмет. Подойдя поближе, он протянул его Володе…
— На…
Ничего не понимая, мальчик недоверчиво смотрел на него. Незнакомец немного подумал, затем достал свой фонарик и осветил небольшую буханку хлеба.
— На!..
Володя нерешительно взял хлеб в руки… Уж не смеется ли над ним этот немец? Наверное, за дверями прячутся полицаи. Сейчас они выскочат и схватят его, а потом отнимут буханку и скажут, что он ее украл.
Человек в серой шинели снова положил ему руку на плечо и повернул лицом к входу в подвал.
— Гей!
Все еще колеблясь, мальчик сделал шаг, другой… и вдруг, словно спохватившись, бросился бежать через двор.
Глава IV
ВОЛОДЯ ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ
Осторожно, ощупью пробираясь в свою комнату, Володя услышал голос Нины. Она убаюкивала сестру и без конца повторяла один и тот же куплет знакомой с детства колыбельной песни:
Котя, котинька, коток.
Котя, серенький хвосток!
Приди, котя, ночевать.
Нашу Катеньку качать…
Эту колыбельную Нина пела каждый вечер, и нередко случалось, что под нее засыпала не только Катя, но и другие ребята, постарше. А Дима Жарский иной раз и сам просил: «Спой про кота… Не могу уснуть: очень есть хочется…»
Володя вошел тихо, стараясь не шуметь, однако Нина сразу встрепенулась и подняла голову.
— Это ты, Вова? — спросила она. — Где ты был так долго? Мальчик сел рядом с ней на солому.
— Подожди минуточку, Нина, — сказал он, все еще переводя дыхание после стремительного бега по двору. — Я сейчас все расскажу. Только сначала разбужу Колю…
— Я не сплю… — послышалось с другой стороны. — Ноги очень ломит… Тебе чего, Вовка?
— Я знаю, зачем приезжали эсэсовцы, — сказал. Володя, понизив голос.
— Ну?
— Они хотят всех нас похоронить.
— Откуда ты это взял?
— Подслушал разговор полицаев.
И Володя слово в слово пересказал все то, о чем говорили Скоба и Конопатый. Его выслушали, не перебивая.
— Значит, они собираются похоронить нас живыми… — не то спрашивая, не то отвечая сама себе, задумчиво произнесла Нина.
— Почему — живыми? Наверное, сначала пристрелят… — невесело откликнулся Коля.
