Дежурный по городу слушает | страница 4



Сначала Владимир хотел отстать — еще подумает, что увязался. Потом пошел быстрее — мало ли что бывает, ночь все же, девушка одна. Кстати, почему одна? И Владимир ускорил шаги, чтобы все время держаться на одном расстоянии. В конце концов он сам увлекся этой невинной игрой. Он шел уже совсем не в направлении своего дома, шел быстро, бесшумно, легкой, упругой походкой спортсмена («Как тигр в джунглях», — подумал Владимир и сам себе подмигнул). И вдруг за одним из поворотов стук каблучков оборвался, замер на мгновение и с нарастающей быстротой послышался опять. Девушка показалась из-за угла и промчалась мимо него так стремительно, что ни он, ни она не успели даже разглядеть друг друга. А через секунду, дыша винным перегаром, из-за угла показались две других, совсем не изящных фигуры.

— Эй, красотка, эй, слышь, стой! Стой говорят, хуже будет, слышь!

Голос злой, хриплый, пьяный.

Владимир был милиционер, самбист, комсомолец. А главное — он просто был настоящий советский парень, в отличие от тех двоих.

Он — один, их — двое, но много преимуществ было на его стороне.

Девушка, остановившаяся в отдалении и нерешительно переминавшаяся с ноги на ногу, увидела неожиданную картину: короткая возня, шарканье ног по асфальту, глухой вскрик — и вот уже трое идут, взявшись под руку, как самые лучшие друзья: неизвестный парень посередине, оба пьяных хулигана по бокам. Идут тихо. Ей не слышен их негромкий разговор.

— Где ближайшее отделение? — спрашивает Владимир.

— Сюда, вот сюда, ой, тише ты, сломаешь ведь руку!..

От страха и боли хулиганы тяжело дышат. Они идут тихо, послушно. Руки их зажаты в железном захвате, одно неосторожное движение, и этот парень, ростом вроде бы пониже и плечами поуже, мгновенно переломит сустав.

Отделение, оказывается, недалеко. Владимир сдает дежурному сразу начавших обычное нытье хулиганов, предъявляет удостоверение. Минут пятнадцать длятся формальности. То да се. Владимир прощается с дежурным и выходит на улицу…

Она стоит на другой стороне переулка и терпеливо ждет. Владимир переходит и останавливается перед ней.

В тусклом свете фонаря ее карие глаза кажутся совсем черными, зато волосы еще светлей.

Она доверчиво берет его под руку, и они медленно идут по пустынным переулкам. Она — стуча каблучками, он — совсем бесшумно.

Они прошли минут двадцать в молчании. И только тогда она осторожно сжала его руку и сказала:

— Таня.

— Владимир, — так же осторожно пожав ее руку, ответил он.