Кроме того, именно его группа располагала фотографиями «Повара», изучила по делу повадки и привычки преступника, имела определенный, тщательно продуманный план задержания. Словом, во что бы то ни стало Владимир со своими помощниками должен за полчаса добраться до Шереметьевского аэродрома. Думать здесь было нечего — единственным реальным путем оставался вертолет. Когда Владимир обратился со своей просьбой к дежурному отдела перевозок, тот категорически отказал.
— Да вы что, смеетесь, товарищ лейтенант, вы посмотрите на погоду! Да какой летчик согласится лететь? Я же не могу им приказать. Нет, ничего не получится.
— Я сам поговорю с летчиками и механиками, — сказал Владимир. — Они коммунисты?
— Комсомольцы, а что? — спросил растерявшийся дежурный.
— Если комсомольцы — то поймут! — уверенно сказал Владимир.
Дежурный в раздумье посмотрел на него.
— Ну, а я коммунист, — ни с того ни с сего сообщил он и, сам поняв, как по-детски это прозвучало, неожиданно рассмеялся.
Владимир улыбнулся. Но тут же лицо его снова приняло озабоченное выражение.
— Я объясню вам, товарищ дежурный. Этого нельзя не понять…
В двух словах Владимир сообщил, в чем дело. Еще когда он рассказывал об убийстве Николая, дежурный молча схватил плащ и фуражку. Летчик и механики поняли еще быстрей. Владимир только начал свой рассказ, а они уже торопливо одевались.
Через двадцать минут вертолет летел в ночном московском небе в направлении Шереметьевского аэродрома. Дождь перестал. Но небо было покрыто тучами.
Трех милиционеров Владимир оставил — с «Поваром» следовало быть готовым ко всему: он мог с такой же быстротой и внезапностью примчаться с Шереметьевского аэродрома на Внуковский, с какой он только что сделал это в обратном направлении.
С Владимиром летели только Логинов и Русаков.
…Вот так прошлым летом летели они из отпуска: Владимир, Таня и Николай. С этим отпуском вообще вышла целая эпопея. Они уже предвкушали, как вместе проведут его (Николай надеялся, что сможет перевезти и Нину), как будут валяться на горячем пляже, купаться в теплом море (а в Москве в те дни дождило), как поедут на Риду. Ни Владимиру, ни Николаю на Кавказском побережье бывать раньше не приходилось. И вдруг начальник заявил, что одновременно того и другого не отпустят. Начальник был прав. Но они тогда очень сердились на него. Николай в свой мощный бас кричал, что он все равно поедет с ними на Риду и уплывет в море.
Владимир и Таня уехали. Это было для них словно свадебное путешествие. Они просто опьянели от счастья. Они с такой жадностью набросились на этот отдых, как будто он был последним в их жизни.
