Де Лонгу это было особенно трудно. Все чаще в его дневнике появляется угрюмая и краткая запись: «Ничего особенного не произошло».
Двадцать второго августа 1880 года Де Лонгу исполнилось тридцать шесть лет, и в этот день ему стало окончательно ясно, что предстоит вторая зимовка в паке. Он начал писать письма Эмме и складывать их в дальний ящик письменного стола. Он старался забыть о них, словно эти письма уже отосланы.
«Мы совершенно одни среди неизмеримого замерзшего океана, — написал он в одном из никогда не посланных писем, — единственные живые существа в грозящей смертью пустыне. Дни так похожи один на другой, что мы теряем их след…
В конце концов человек — только высший вид машины. Стоит его завести и поддерживать питание — и он сможет жить. Так обстоит и с нами. Скучное, свинцовое небо, мрачное, как тюрьма, почти все время падает мелкий снег…»
И снова настала полярная ночь, беспросветная, беззвучная. Де Лонг чувствовал, как гнетет его эта тишина. Но он был капитаном, на нем лежала ответственность за многих людей. Он должен был служить примером бодрости.
И в канун нового, 1881 года, второго года во льдах, Де Лонг произносил новогоднюю речь так торжественно-весело и непринужденно, что даже самый близкий друг не обнаружил бы в нем и тени пессимизма.
Капитан сидел в каюте, заканчивая определение местоположения «Жаннеты», когда к нему вбежал задыхающийся от волнения Эриксен. Меховая шапка сползла ему на глаза, он даже этого не замечал.
— Земля! — хрипло крикнул он. — Слышите, капитан, земля!
Де Лонг отложил карандаш и поднялся на палубу. Вдалеке виднелась темная масса острова. Это была первая земля за четырнадцать месяцев дрейфа. Стоял май 1881 года. Команда «Жаннеты» плясала и бесновалась от радости. Земля! Земля!
Часть острова была закрыта туманом, и определить, на каком расстоянии находится он от судна, было трудно — не то 40, не то 80 миль. Все помыслы людей, запертых почти два года в плавучей клетке, устремились к острову.
Быть может, там есть топливо. Туда летят стаи гусей — стало быть, там можно охотиться на дичь. Наверное, там водятся медведи.
Если бы им сказали, что остров представляет собой сплошные золотые россыпи, они не смогли бы радоваться больше, чем теперь. Дни сразу наполнились содержанием. Проснувшись, Де Лонг бежал наверх проверять, на сколько «Жаннета» приблизилась к острову. Сильный ветер гнал льдину с судном очень быстро. На льду появилось много разводьев.
