Хиромантия: практикум и реминисценции | страница 51

Я не буду описывать ее, ибо просто невозможно изобразить на бумаге такую личность во всей целостности и красоте. Последний раз мы встретились в Париже, в маленькой гостинице. За обеденным столом были только она, ее муж и супружеская пара Томсонов. Узнав, что я продвинулся в развитии своей системы чисел, она попросила объяснить их оккультные значения. Я ознакомил ее с последними результатами моих исследований. Мне не требовалось разъяснять ей детали, поскольку она сама разбиралась в оккультных вопросах всех видов, и ее быстрый ум ухватывал мои аргументы еще до того, как я оформлял их в законченные фразы.

К тому времени, когда наша беседа закончилась, началось утро следующего дня. Я и чета Томпсонов пошли по Елисейским полям, обсуждая чудесную личность этой странной и божественно одаренной женщины.

Среди многих, кто приходил ко мне в этот период, был мистер Джордж Перкинс[10] — тогда еще никому не известный бухгалтер, лишь позже ставший правой рукой Дж. Моргана и одним из финансовых воротил Нью-Йорка.

Я помню его, словно это было вчера. Когда я предсказал ему прекрасное будущее, которое увидел в линиях рук, этот тихий и робкий молодой человек (ему тогда было около тридцати лет), получавший пятнадцать долларов в неделю, не мог

поверить моим словам. Он имел одну из лучших Линий Головы, какую я когда-либо видел. Она ясно указывала на его математическую хватку в любых финансовых вопросах. Врожденная неуверенность в себе заставляла его вступать в бой прекрасно подготовленным ко всем непредвиденным случаям. Не считаясь с самим собой, он по сто раз проверял каждую возможность. Такой человек никогда не терял голову в критические моменты. Мне с трудом удалось убедить его, что мои слова, пусть даже частично, могут оказаться правдой.

Но позже он написал мне письмо, и поэтому я знаю, что мистер Перкинс помнил о нашей встрече так же хорошо, как и ваш покорный слуга.

Вероятно, некоторых читателей разочарует тот факт, что я мало рассказываю о лидерах американского общества и тех, кто находится под пристальным вниманием нью-йоркской общественности. Я не делаю это по следующей причине: не хочу, чтобы моя книга стала документом лишь мирских интересов. Американские газеты и без того полны отчетами о поступках этих «нью-йоркских четырехсот» — так там называют местную элиту. Мне кажется, что это слишком утомительно — все время читать об одной и той же группе людей, пусть даже имеющих больше денег, чем у остальных. Кроме того, их главной целью в жизни является организация званых обедов, на которых они переваривают друзей и последние сплетни о них. Эти «сливки общества» приходили ко мне сотнями, но их интересовали только два вопроса: «Когда я получу больше денег?» и «Когда я снова освобожусь от брака?»