Благодаря нашей неспешной скачке, никак не соответствующей темпу кавалерийской атаки, сине-красно-пестрые обратили на нас внимание, когда было преодолено больше половины разделяющего нас расстояния. От их армии уцелело тоже не слишком много, вероятно, часть останков христова воинства лазила по холмам да по лесу, выворачивая карманы трупов и добивая раненых. Все равно их было в разы больше, чем драгун, и они не ожидали такой наглости.
С трудом заставил правую руку разжаться и отпустить повод, вытянул бластер. Лошадь дернулась, обходя очередной труп своей парнокопытной коллеги, я упал ей на шею и чуть не выпустил ствол. Справа показалась артиллерийская батарея, канониры помчались к пушкам с огоньками в руках. Сжимая гриву левой рукой и, кажется, зубами, саданул по ним из бластера. Мимо. Еще и еще. Опять мимо. Как же ковбои палили из кольтов на всем скаку и метко? Потом я попал, но, видно, случайно, там бухнуло, в лицо шибанули жар с вонью.
Мои драгуны стреляли на порядок лучше. По команде ротных и взводных они остановили коней, выпустили поводья, выпрямились в седле и дали слаженный залп. Верю, что часть попала в цель, оставшиеся на ногах лягушатники забегали и попытались построиться. Драгуны не без труда восстановили контроль над своими транспортными средствами, еще не привыкшими к грохоту меж ушами, дали второй залп, затем сменили винтовки на сабли и врубились в толпу.
Быстрее скатиться с кобылы, в седле с катаной в руках Сартаков опасней для себя, чем для врагов. Зато на земле, с межпланетным опытом боев на мечах, короче, кто не спрятался, я не виноват. Основная проблема была — не задеть драгун и не подставиться под саблю, они рубили все, что не на коне и что шевелится.
Когда я вдруг понял, что убивать уже просто некого, и опустил катану, таймер тактического компьютера показал всего 57 минут с первого пушечного залпа. В последней схватке мы оприходовали не менее чем по пять-шесть французов на брата, более тысячи человек, сами отделались семью убитыми и тремя десятками раненых, не считая царапин. Остальные драпанули, кто бегом, кто верхом. Некоторые пытались сдаться, с этими разобрались на месте. Ни из леса, ни с холмов никто на нас героически не бросился, если там кто и остался, они предпочли тихо унести ноги, принося пользу во славу Христа где-нибудь еще.
От маршала, герцога и кардинала осталась только тлеющая воронка. Поделом, не надо бросаться на мирных прохожих.
