С недоверием он подобрался ближе к окну, и лунный свет окатил его с ног до головы. Инга наконец по рухляди тоже достигла подоконника.
— Вот так и не верь в чудеса, — выговорила с трудом она. Волосы девушки в этом волшебном зареве, казалось, засияли, как снег, а синева глаз только усилилась. С неё можно было писать картину, загадочную, необычную. Ни один искусствовед не поверил бы, что рисовалось с натуры, — слишком много сказочности и таинства добавил в реальность лунный свет. У парня что-то холодком защекотало внутри, как будто луч тонкой нитью прокрался в грудь. Сердечную мышцу свело. Он понимал, что видит нечто такое, что не каждому дано увидеть в жизни, нечто совершенно особенное, после чего смело можно считать себя счастливчиком.
Инга дотронулась рукой до холодного стекла, и отпечаток её ладошки тоже, как по волшебству, засиял серебристым огнём. Витя чувствовал, что теряет дар речи, не может ни говорить, ни шевелиться. Его переполняла масса живых, неподдельных эмоций.
— Инг, слушай, а… — он машинально приподнял руки, пытаясь изобразить ими какой-то жест. — Это нам снится, — выпалил наконец он и замолчал.
По лицу девушки пробежала слабая улыбка.
— Один сон на двоих? Скорее нет, чем да, — сказала она и перевела синий взгляд на парня.
Тучи, налетавшие на светлое пятно в небе с разных сторон, походили на оборотней. Гонимые ветром, они кусали чёрными зубами луну за ореол, а потом одно из облаков, самое большое и хмурое, проглотило её, как блин.
Серебристый свет угас, за ним резко помрачнела и палата. Кругом ясно обозначились выщербленные стены, серый грязный потолок, гора хлама. Виктор протёр глаза. Сдавалось, с уходом луны исчезло и дивное помутнение рассудка. Сердце вернулась на место и забилось спокойно, ритмично. Инга, вполне заурядная, взлохмаченная и курносая, привычно смотрела на мальчишку уставшими глазами.
Волшебная ночь уносила за собой и грозу: раскаты грома, еле слышные, докатывались издалека. Только дождь, надувая пузыри, продолжал стучать по подоконнику, рисовать дорожки на стекле, совершенно тщетно пытаясь смыть отпечаток Ингиной маленькой пятерни.
— Я вот подумала, — начала наконец девушка, прервав задумчивую паузу. — Мы, может, вообще единственные во всём мире сейчас, кто видел такое. Дождь-то обложной, и вдруг луна.
— Да, круто. Как в сказке, — согласился Виктор, кивая. Он осторожно дотянулся до старого стола без ножки и подтянул его к себе. — Ладно. Возьми-ка с другого края. Сделаем крышу из него.
