Нехотя передвигая ноги, мальчишка безразлично помахал подруге и пошёл в бокс. В пижаму переодеваться решил на скорую руку, даже свет не включая. Ему почему-то вдруг подумалось, что из какого-то окна той высотки, что напротив, может глядеть на больницу какой-нибудь зевака-полуночник. Витька и сам дома по ночам, когда не спалось, высовывался в форточку и наблюдал, что у кого делается: где свет зажёгся, где погас, кто не спал всю ночь, а кто проснулся ни свет ни заря… Зачем ему или ей так рано вставать, на работу или в институт?.. Иногда бывало жутко осознавать, что в каждой квартире, в каждом окне, в каждом этом маленьком светящемся квадратике своя особенная жизнь, свои неповторимые судьбы.
Виктор лёг, не укрываясь, — слишком одолевала духота. Интересно, а вот если бы он сам жил в подобной многоэтажке с окнами на больницу, о чём бы он думал? Может, рассуждал бы, кто да с чем лежит? Кому плохо, а кто выздоравливает? Или почему среди ночи свет зажёгся: мелочь какая или случилось что-то серьёзное? Или, может, просто кто-то балуется?
На последней мысли парень невольно улыбнулся, даже несмотря на то что настроение тому не способствовало. В последнее время любые раздумья: плохие, хорошие, далёкие, близкие, глубокие, поверхностные, умные, дурные — все рано или поздно делали сальто-мортале и сворачивали на больничные будни. Значить это могло только одно: жизнь по самое не хочу застряла в этой тоске и скорее всего основательно и надолго. Оптимизма это не прибавляло, как, впрочем, и пессимизма тоже. Витька ясно понимал: жизнь просто свернула на новую дорогу, вошла в другую колею, которая отличается от того, что было раньше.
Окно квадратиком охватывало небольшой кусок неба и частичку светящегося города. Тучи с севера всё сползались, как ведьмы на шабаш, грозя городу подчистую залить его водой. Иногда одна из них, разгневанная, выпускала из своей волшебной палочки молнию, и Виктор тогда внимательно вслушивался, ожидая раската грома. Но эпицентр грозы пребывал ещё слишком далеко, чтоб звук, мчась аж оттуда, мог бы опознаваться человеческим ухом. Зато лёгкий скрип двери Виктор услышал мгновенно и резко обернулся. У порога кто-то стоял.
— Пошли, — тихо проговорила фигурка в плаще.
— А… Инга, — он моментально узнал девушку. Чьи бы ещё волосы так ярко белели на фоне коридорной черноты?
Парень быстро нырнул в тапочки и с некоторым опасением выглянул в коридор. — Куда пошли-то? — спросил он непонимающе.
