Где он с кровью возился? Как подхватил вирус? Наверное, неважно уже как. Важно, что теперь будет. Неужели больница на целый месяц?
Телефон задрожал и пополз по поверхности тумбочки.
«Ликуся» — светилось на экране.
«Что ей говорить?» — промелькнуло в голове у Витьки, и он трясущейся рукой взял трубку.
— Ну что, болезный?! — весело смеялась девушка. — Когда домой собираешься?
«Боже, она же ничего не знает», — со страхом подумал Виктор и сказал уже вслух: — Не собираюсь.
— Ну и сиди там! — шутливо хихикнула Лика. — Только дискач тогда мимо тебя пролетит!
— Я знаю, — к горлу подступил плач, но мальчишка подавил его ровным серьёзным голосом.
— Ты чё? — Лика перестала смеяться. Что-то в тоне парня, видимо, насторожило её.
Витя вздохнул, сделав небольшую паузу. Руки и ноги враз ослабли, захотелось провалиться сквозь землю.
— Я заболел.
— Я знаю!
— Нет, сильно заболел, — выговорил наконец Виктор, — надолго. Я никуда не пойду.
— Что? — теперь паузу сделала девушка. — Тебя положат в стационар, что ли?
— Да. Лика, я сам не знаю. Но на месяц слёг точно.
Я потом позвоню, — Витька прервал разговор и крепко сжал телефон в ладони. Хоть бы она не перезванивала!
Ничего не хотелось объяснять, оправдываться, ведь как только он начинал думать о грядущем заточении, глупые, ребяческие слёзы независимо от воли выкатывались сами собой.
Виктор выложил оставшиеся вещи в тумбочку, скомкал пакет и нехотя поплёлся к умывальнику, думая, что следует ополоснуть раскрасневшиеся глаза, пока кто-то не увидел его в таком унизительном состоянии.
Он покинул одноместный бокс. Коридор к этому времени уже успел пропитаться «ароматами» завтрака: в ноздри въедался резкий запах подгоревшего молока и манной каши. Витьку в последний раз заставляли есть кашку, когда ему было лет пять, да и то с барабанным боем. Теперь же она могла войти в обычный рацион.
В ужасе парень проследовал к скрипучей двери, ведущей из отделения. За ней протягивался широкий холл. Там не несло манкой и, главное, кругом зияли окна — глаза в мир, — куда солнце, не видя преград, с мальчишеским озорством запускало утренние лучи. Виктор встал в дверном проёме у лестницы, чтобы подкараулить отца. Снизу доносился неясный шёпот, и меж этажами подымался лёгкий сигаретный дымок. Вероятно, кто-то втихаря от врачей «бросал курить».
Витя уставился в замызганное западное окно. Взгляд почти сразу врезался в угрюмое, сырое здание напротив — поликлинику. Тем, чьи палаты выходят на эту «красоту», явно не повезло, если, конечно, можно назвать кого-то из больных везунчиками.
