— Ладно, зря я у тебя управление отобрал. Наверное, пойду спать. Настроение хуже некуда. Думал, отвлекусь, но не тут-то было, — он развёл руками и, лениво поднявшись, вышел из игровой. Тихий коридор постепенно засыпал. В палатах гасили свет, а Тарасовна, нервная и раздраженная, стояла у Тимофеевого кабинета и причитала о жизни. Пользуясь моментом, Витька проскользнул в бокс и устало кинулся на кровать. Куцая шторка на окне еле заметно колыхалась от сквозняков, пробирающихся в щели, а само окошко, утыканное тысячами мелких капель, грустно смотрело на вечернее чёрно-синее небо. Хотелось спать. Только спать.
Он дрых как убитый. Столько мыслей, столько переживаний, столько непонимания было за прошедший день, что в организме почти не осталось сил. Он устал…
На удивление, дурные сны парня не мучили. Он проснулся под утро сам, немного отдохнувшим и почти спокойным. В безмятежных сновидениях приходили Лика и Инга — не считая матери, две самые дорогие в его жизни девушки, которых он любит, но в то же время относится к каждой по-своему. Лика красива, страстна. Нечто вроде пылкого человека-огонька. Её хочется любить и ласкать. И хочется, чтобы она любила.
Что до Инги, она просто хороший человек. Стоит немного её узнать, и уже дальнейшая жизнь без этой девушки не представляется возможной. Как без воздуха или воды, к примеру. Хочется, чтобы она чаще улыбалась и была счастлива, хочется ей помочь. Ещё вчера Витька не представлял, что делать, а наутро решение пришло резко и неожиданно, точно посланное свыше. Ведь за ночь мысли наконец нашли своё место в голове, информация перекомбинировалась, разбрелась по нужным закуткам мозга и смирно улеглась, позволив мыслительным процессам заработать в полную силу.
Небо хмуро заглядывало Витьке в палату, учтиво предупреждая о дожде, а на крышах многоэтажек, нахохлившись, сидели голуби. «Классика зимнего утра на юге, ни больше, ни меньше», — подумал Виктор и с неохотой вытащил ноги из-под одеяла, поскорее надев тёплые шерстяные носки. По спине бегали мурашки.
Уборщица в коридоре уже вовсю орудовала шваброй. В своём кабинете возился только пришедший на смену Тимофеевичу Золушкин. Остальные спали. В уборной холод пробирал до самых косточек: батарея отопления не справлялась со своими обязанностями из-за до сих пор треснутого окна, в который дули сквозняки. Горячий кран опять сломался. Из холодного вода капала лишь тонкой струйкой. Домашними чистыми, тёплыми условиями даже не пахло…
