На следующее утро моя настойчивость окупилась сполна. Со дна треснувших яслей, заполненных доверху одеждой, я вытащил две длинные сабли с тяжелыми ножнами, а из сундука, на котором висели бронзовые замки, — короткий кинжал, рукоять которого была украшена арабской надписью. Несмотря на всю его тяжесть, он хорошо лежал в моей руке. В кадке я обнаружил два маленьких старомодных пистолета с инкрустированными перламутром рукоятками.
Той ночью, взяв кинжал и один из пистолетов, я отправился в самый дальний участок поместья, заросший сучковатыми грубыми ивовыми кустами, где и спрятал их в дупле огромного дуба, которое образовалось много лет тому назад. Это было тайное место, которое изредка посещали наемные рабочие моей бабушки, когда косили траву. Земля, из которой торчали узловатые корни старого дерева, была влажной и прохладной. С кинжалом в руках и пистолетом на поясе я переместился в прошлое. Позади дерева, на влажной земле, произрастал одинокий камыш. Сжимая крепко в правой руке кинжал, я резко взмахнул им вверх, и косо срезанный камыш бесшумно упал в густую траву. Затем позади меня появилась выбритая до зеркального блеска голова огромного турка. Его выпирающую грудь облегал красный бархатный жилет, подшитый золотой нитью. Клинок кинжала угодил ему прямо по центру черепа, откуда ручьем хлынула кровь. Один за другим появлялись остальные силуэты, пока не образовалась целая группа турок и татар, обнаженных по пояс. Израненные, они падали друг на друга, в то время как лошади вставали на дыбы, издавая ржание, все поле было усеяно криком, лязгом орудий и стоном. От таких живых картинок у меня участилось дыхание и окаменела челюсть.
Теперь я понимаю, что это не было просто «сновидением наяву». Я астральным образом перенесся в прошлое, в Хроники Акаши, где пересмотрел свои прошлые переживания. Когда ты вступаешь в Акашу, тебя начинают обуревать сильные чувства: ты понимаешь, что не только наблюдаешь за событиями, и создается ощущение, что ты активно принимаешь в них участие, будто оказался в центре всего происходящего.
Из образовавшейся неопределенным образом пустоты позади моей головы, средь песчаных дюн, протекала сгустившаяся река живых образов: лошадиные и человеческие кости, окровавленные щиты, вскрытые черепа и травяные холмы, все было покрыто темной кровью — эти картины оказывали на меня куда большее впечатление, чем что-либо из увиденного своими глазами.
Я спрятал пистолет и кинжал под слоем сена. Никто бы их там не нашел, работники так боялись змей, что не осмеливались залезть рукой в дупло дерева. После этого я вернулся во двор, пробрался сквозь высокую траву и, взобравшись на амбар, снова очутился в сарае.
