И посад поднялся после пожаров и вражьих разоров - снова начал торговать, промышлять ремеслами. Раз в году, по осени, зацветала на речном берегу под боком у черного бора ярмарка: наезжали купцы, конокрады, балаганщики, шулера...
В Мельновском посаде из первых купцов первым был Докучай Посконин. Торговал полотном беленым и набойным, выделывал кожи - содержал дубильню и красильню с работниками, в торговых рядах перед ним шапки ломали, а детям его за фамильную тугую мошну у чужих с малолетства имя было с отечеством.
Ниже по реке, верстах в пятнадцати, присел за лесом монастырь Макарьева пустынь; он у крепости на горелой земле поставил свою оброчную слободку. Гордилась слободка мучными лабазами купца Ивана Трубникова. Податей городских слободские дворы не тянули, а ремеслом старались и держали лавки - за это исстари меж посадом и слободкой велась вражда. Дрался черный люд кулаками и кольем. Купцы же по пригородкам нанимали для бою кряжистых мужиков, - друг против друга выставляли кулачников Иван Трубников и Докучай Посконин, знатный купец.
Когда сыны Посконина стали хозяйствовать, в довесок к отцовскому делу развернули торговлю суконную; значились они в гостиной сотне и в горенке, в резном сундуке держали грамоту, где писано:
...С их дворов тягла и никаких податей имати не велено, а велено им жити в царском жалованье на льготе: бояре, воеводы и приказные люди их ни в чем не судят, а судит их сам царь или казначей... и во дворах у них избы и мыльни топити вольно беспенно, и огню у них не выимати... куда им лучится в дорогу ехать для своего промыслу, и у них на реках перевозов и на мостах мостовщины и переезжего мыту не имати, а перевозити их на реках и пропущати на мостах безденежно...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Время шло, летело над речкой Ивницей прозрачными маями, декабрьским снежным стоном, с талой водой уходило в лесную землю. В Мельне замостили тесом две улочки, поставили у крепостных ворот, у городской околицы и на площади полосатые будки, в них - солдаты с ружьями, на ружьях - багинеты; шло время, а только по-старинному дрался посад со слободкой, хоть давно сравнялись в тягле, встали в одну лямку, по-старинному народ на рынке словленного вора забивал насмерть.
Обветшали у крепости деревянные стены и башни, просели, затянулись мхом. Давно пропала у города нужда в стенах - широко разлилась держава, раздвинула пределы, - стены по бревнам раскатали, осталось то, что в камне строилось, а на пустоши разбили городской сад. Под боком у сада - рыночная площадь. Гуляли в саду обыватели, няньки с детьми; в соседстве, по торговым рядам, рыскали кухарки с корзинами, хозяйки выбирали ситцы и плюши, приказчики щелкали на счетах, гнулись перед самим, трунили над молодой прислугой, что бегала в лавки по господским посылкам. К вечеру пустел сад, запирались лавки; ночью выкатывали на небо звезды, по торговым рядам бегали огромные крысы, шугали их спущенные волкодавы.
