Тревога охватила замок. Даже в псарне Андукапара перегрызлись охотничьи псы из-за кем-то брошенной кости.
Старый псарь суеверно покачивал головой:
— Кто осмелился собак портить? Я от дверей не отходил.
— Ты не отходил, а летучий черт через окно угощение бросил.
— Ты видел?
— Не все глазами видишь, иногда умом больше зрячий.
— Опять князь Андукапар арапником изобьет Гурама.
— Почему думаешь?
— Старший над слугами.
— А княгиня Гульшари сегодня полкосы у Нато вырвала.
— Чтоб таким князьям Моурави все зубы мечом выбил!
— Тише! С ума сошел? Пока Моурави прискачет, от твоей бороды плевел останется.
— Плевать я хочу на бороду, которую каждый день дергают.
— Ты, важкаци, сбрей бороду.
— Давно хотел, князь запретил.
— Хорошо сделал — иначе за что дергать будет?
— Найдется.
— Чтоб тебя черти за язык дергали! Только одно помните: «Мышь рыла, рыла и дорылась до кошки».
— Мой дед служил еще доблестному Нугзару. Я не отхожу от Ананури — и дня не вспомню, чтобы князь Зураб руку на дружинника поднял. Как можете терпеть оскорбления? Почему не бежите к другому князю?
— Ты что, арагвинец, из рук ангела выскользнул? Мы убежим, а нашим женам, детям князь Андукапар гозинаки на серебряном подносе преподнесет?
— Разве холостых мало? Почему унижаются? Почему хорошенько не проучите строптивого князя и княгиню тоже?
— Я неженатый, так, по-твоему, подвергну отца ярму? А мать непосильной работе? А сестру — позору?
— Арагвинцам хорошо подстрекать.
— Кто подстрекает? Жалеем! А если нравится добрый господин Андукапар, кушайте на здоровье.
Дружинники молчали. Не впервые арагвинцы заводят подобный разговор. Почему? Пусть Зураб дружинников любит, а в деревнях у него как народ живет? Может, хуже Андукапара податью душит. Может, дети как высохшие обезьяны ходят? Князья все издали хороши. Вот если бы Моурави…
— Завтра в Кахети идем, — прервал молчание арагвинец.
— Когда дойдете, расскажете, много ли жареных баранов по дороге съели.
— Ты думаешь, водой будем сыты?
— Если саакадзевцы угостят, похоже, и бешеного буйвола попробуете.
— О! О! За такое пожелание скорпиона не жаль к заду приставить!
— Эй, Гурам! — вдруг вырвался из темноты голос.
— Нет Гурама, наверно спит.
— Какое время спать? Князь его в Кахети посылает.
— Одного?
— Может, с тобой, — засмеялся из темноты зовущий.
— Чтоб на твой язык паук сел! — испуганно отмахнулся парень. — Разве для меня мало здесь персов?
В боковом окне блеснул свет свечей, мелькнула тень. Невольно спорщики повернули головы, но, сколько ни вглядывались, сквозь опущенные занавеси ничего нельзя было разглядеть.
