Позже Сергей Васильевич прикупил домик в Носово. Понравилось тут. В полях да оврагах полно разнотравья всякого медоносного для пчел, большой сад, где и поставил ульи, крепкий еще пятистенок. Приобретя жилье, в общем, под пасеку, постепенно привязался к этому месту, хотя поначалу не хватало леса и настоящей реки, на которой вырос. Уединенность, тишина, редкие приезды соседей, занятие по душе – что еще надо, если всё уже было и наступила пора зрелой созерцательности, когда ничего не изменить и остается лишь принять, как есть.
Сергей Васильевич, увидев направляющегося к нему гостя, решил подождать его, сидя на скамье перед домом, подставив лицо заходящему солнцу. Интересное лицо: удлиненный овал, прямой, довольно крупный нос, умные зелено-карие глаза, красивой формы седая бородка, выдающая в ее хозяине непростой склад. Если Петрович здорово напоминает актера Маркова, то Васильич похож сразу и на Кикабидзе, и на Мережко, и на Козакова. Прежде всего бородкой. И непонятно по виду, то ли грузин он, то ли представитель малого народа, то ли еще кто. Одно, впрочем, можно сказать точно: не китаец и не татарин.
– Здорово, Васильич! – Петрович пожал протянутую руку.
– Здорово!
– Что нового? Пчелы-то у тебя как, роились сегодня?
– Да, вышел один рой, килограммов на пять.
– Ох ты! Надо же! На пять? – недоверчиво уточнил «коллега по цеху». – А у меня сегодня по нулям.
– Так взяток идет, погода не роевая. Это моим взбрендило что-то.
– Да, точно. Взяток – у-у какой сильный. Тяжеленные летят, какие и промахиваются, в траву падают, не долетев.
– А как твои помидоры с огурцами? Поди, солите вовсю, – пошутил Сергей Васильевич.
– Да не, куда там. Огурцы-то едим, давно уж. А помидоры буреют только. Но много их.
– Да у тебя всегда всего много, – улыбнулся Васильич.
– Да это всё Ольга у меня, сам знаешь. Целыми днями возится в саду да в теплице. Цветов насадила, я в жизни таких не видал. Овощей всяких. Мы ж как раньше? Картошку, моркву со свеклой, ну, пупырчатых этих. А у Оли и сельдерей растет, и репа, и капусты всякой разной, и кабачки, и синенькие. Ох и охочая она у меня до огорода, – последнее произнес с гордостью.
– Да, повезло тебе с ней, – согласился Васильич.
– Ну и тебе грех жаловаться на свою. Только и слышно, как она тебя зовет: Сережа да Сереженька. Ласковая, по всему видать, приветливая. А, кстати, что-то нет ее сегодня…
– Да в городе осталась, по делам. Завтра заберу.
– А-а, понятно.
– А ты будто расстроенный чем-то, Петрович. Случилось что?
