Они отдают ему всю свою мелочь, которую намеревались сегодня кому-либо отдать. При этом они едва сдерживают смех, здоровый смех нормальных, жизнерадостных существ над настоящим дебилом и дауном. Но тут, спустя какую-то минуту, перед ними появляется еще один дебил, ведущий под уздцы еще одного дауна, которые простирают к ним свою буденовку и требуют еще денег. Тут-то они и начинают хихикать и переглядываться, несправедливо полагая, что все дебилы и дауны ненастоящие, и в их честном поезде работает некая крупная шайка.
Тут поезд опять притормозил на какой-то станции, и нам с Серегой пришла в голову гениальная идея. Мы выбежали на платформу и быстро пронеслись мимо того вагона, в котором сейчас трудился дебил и даун с гармошкой, и, изобразив дебила и дауна с тиком, быстро обаскали следующий по его ходу вагон, где сидел еще девственный пипл, покорно кидая деньги нам в буденовку.
Затем мы притаились в тамбуре и стали наблюдать. Реакция была ожидаемой. Как только дебил и даун о двух кепках появился на пороге вагона, все встретили его даже не хихиканьем и переглядыванием, а просто громовым хохотом, потому что у них уже не было сил вытерпеть такое. Драматургически это вполне понятно: появление нас в обратном порядке, несомненно, должно было вызвать реакцию гораздо более бурную, чем в прямом.
На следующей станции недоумевающий дебил с гармошкой (который, как выяснилось, тоже не был настоящим дауном) покинул нашу электричку вообще. Мы увидели, как он и его сообщник стояли, о чем-то жарко споря, на платформе, и сообщник взял с гармошки кепку, высыпал из нее мелочь в карман и надел себе на голову, потому что это как раз и была его кепка.
В наш вагон, где сидел, скучая без нас, Еня Алини, мы ворвались, гремя мелочью в сомкнутых ладонях, а мелочи этой набралось почти на два литра крымского вайна.
Вся эта мелочь нам очень скоро пригодилась, потому что в Джанкое нас ссадили с поезда контролеры, и мы немедленно отправились искать по частному сектору города домашний вайн.
Вскоре нас свинтили джанкойские менты. Это было чрезвычайно удивительно, потому что обычно гурзуфские менты, свинтив окончательно, то есть по третьему разу, отправляли человека на персональной ментовской машине именно в Джанкой. А тут нас именно в Джанкое, не доходя до Гурзуфа, и свинтили.
Еня Алини показал ментам удостоверение офицера и стал надевать свою офицерскую форму. Тогда менты вызвали военный патруль и сдали Еню патрулю. Еню увезли. Так получилось, что не доехал Еня Алини в тот год до Гурзуфа.
