– Нина.
И посмотрел сквозь пальцы на чувака. А чувак даже ухом не повел – бухнул, поставил стакан, встал, поправил Ленина, потом радио включил.
В следующий раз я бухнул, не поставил стакан, откинулся прямо со стулом, со стаканом на кровать и сразу лег крестом, а в полете прокричал:
– Нина.
Тогда чувак встал, закрыл форточку, стряхнул что-то со своего плеча, подошел ко мне, наклонился и спросил:
– Яша, ты почему все время Нина кричишь?
Я спросил:
– А ты – почему?
Он странно так на меня посмотрел, потом на свои ногти посмотрел, поправил мне одеяло и сказал:
– А я Нина не кричу.
И головой покачал.
Но на другой же вечер, или даже не вечер, а когда днем уже смерть пришла, чувак бухнул, поставил стакан прямо через стол, на вытянутой руке, и так, со стаканом и умер. И при этом твердо сказал:
– Нина.
И вот, когда Серега приехал с Арабатской стрелки, мы все сели, начали побухивать, разбухиваться и бухать, и, когда чувак пошел на улицу, коней развязать, я Сереге быстро все про Нину и рассказал. И спросил Серегу, как он думает, почему чувак все время Нина кричит?
Серега сказал:
– Не знаю. Может, его жену Нина зовут.
Я сказал:
– Абсурд. Человек в здравом уме не может звать перед смертью жену.
Серега сказал:
– Верно. Что ему какая-то там жена, когда он сюда только для того и ездит, чтобы Нина прокричать.
Потом чувак вернулся, и мы продолжили. Серега принялся за рассказ, как они с этой ченчиной из Мелитополя в Запорожье ехали. Ченчина улыбнулась, хитро как-то посмотрела на Серегу и сказала:
– Ох, уж мне это Запорожье.
Я тогда еще не знал всей подоплеки, и ничего из их разговора не понял.
Потом, когда чувак пошел опять вязать коней, Серега сказал:
– Яша, а где его паспорт? Давай, правда, посмотрим, как его жену зовут.
Я сказал:
– Нет. Он всегда свой паспорт в кармане пиджака носит. А пиджак редко, когда снимает.
Следующий раз, когда чувак пошел вязать коней, Серега сказал:
– Я всё понял. Чувак никакой Нины не кричит. Всё дело в том, что чувак кричит нечто совсем другое, но только тебе так кажется, что он Нина кричит. На самом деле, он хочет прокричать:
– Не надо.
Ибо это последний перед смертью стакан, и ему уже больше ничего не надо. Но он успевает крикнуть только: Не на-а… И умирает. Вот и получается:
– Нина.
Тут опять вернулся чувак, сказал:
– Что-то у нас Ленин косо висит.
Поправил Ленина, сел, налил и бухнул.
Тогда Серега стал рассказывать про запорожский дуб. Он имел в виду дуб – дерево, которое растет там на острове Хортица, памятник природы, под которым Тарас Бульба сказал:
