Все это было достаточно легко вообразить. Чего не мог никак взять в толк Этан, так это почему оптоволоконные линии, соединявшие приемное устройство биржи с телепортами, пропустили удар и паралич охватил торговые залы. Такое количество техники просто не имело права разом выйти из строя!
С другой стороны, какой вред могла нанести перегруженность сигналу связи, если вспышка, пройдя, естественно, сквозь фильтры, поразила нейронные узлы двух тысяч трехсот тридцати девяти участников торгов? Насколько прочным оказался электронно-протеиновый интерфейс? На этот вопрос получить ответ не представлялось возможным, поскольку одна из бед, связанных с технологией двадцать первого века, заключалась в том, что лабораторные испытания плелись далеко в конце коммерческого использования новейших достижений.
Вонг просто не мог вообразить, как осуществилась передача энергии, однако аппаратура показывала, что именно это и произошло. Он наблюдал за экранами в момент, когда избыточное напряжение — или что-то еще — разрушило столь нежный сенсорный баланс более чем в двух тысячах умах. Левый дисплей высвечивал количество сгоревших и вышедших из строя соединений, а правый отображал пылающими красными буквами медицинское состояние одного человека за другим. У каждого из них электролитовый баланс и показатели нервной активности были угрожающими. Люди в прямом смысле слова умирали там, на полу, и Этан Вонг был бессилен оказать им помощь.
Его приборы считывали всю информацию о том, что происходило на бирже, но ни один из них не мог дать ответ, что же в точности произошло.
Просто что-то произошло.
Пш-ш
Пш-ш
Пш-ш
Пш-ш
Федеральная резервная система, Вашингтон,
округ Колумбия, 21 марта, 12.59 местного времени.
— Ну что там еще? — рявкнул в трубку Мика Джордан, председатель Федеральной резервной системы США, когда ему наконец удалось до нее дотянуться. Чтобы взять трубку, пришлось пройти обратно к столу в тот самый момент, когда он, председатель, засунув руку в пальто, уже направлялся к выходу. И черт бы побрал эту штуку — телефон, естественно, а не пальто и не дверь.
— Господин Уолтерс звонит из Нью-Йорка, сэр, — смущенно ответила секретарша.
— М-м, могу я потом перезвонить? Я уже и так опаздываю на встречу Совета директоров и в самом деле…
— Он сказал, что это срочно, сэр.
— Черт. Ладно, соедините меня с ним. Но сначала скажите, что у него всего две минуты.
— Да, сэр.
— Джордан! — голос Питера Уолтерса, председателя Биржевого банка Нью-Йорка и одного из коммерческих клиентов Федерального резерва, слышался в трубке с необычайной ясностью, как будто он находился в соседней комнате, а не за двести с лишним миль. — Что это еще за «две минуты времени»?! У нас очень серьезная проблема, и без тебя не обойтись.
