Непокорный алжирец [книга 1] | страница 8

— О! Да, конечно! Но кто любит слушать, тот, вероятно, умеет и говорить? Не так ли?

— Возможно. Только боюсь, господин генерал, как бы мне не испортить приятную застольную беседу, — сказал доктор.

— Почему же? — живо возразил генерал. — Вы не разделяете моего мнения? Так, слава богу, каждый волен говорить всё, что думает. Нет, нет, дорогой доктор, вы ошиблись в диагнозе, смею вас уверить. Я не принадлежу к тем людям, которые навязывают своё мнение насильно. Можете высказывать всё, что у вас на душе.

Доктор, не обращая внимания на сердитые предостерегающие взгляды Абдылхафида, спокойно сказал:

— Вы, господин генерал, утверждаете, что Алжир — это Европа…

Генерал, уже поднёсший было свой бокал ко рту, опустил руку.

— Да, утверждаю. Разве это не так?

— По-моему, господин генерал, Алжир — не Европа и не Франция.

Слова доктора вызвали лёгкое замешательство среди присутствующих. Мясистое лицо Абдылхафида покраснело, он нахмурился, один Ришелье оставался невозмутимым.

— Вы ссылаетесь на города и дороги, господин генерал, — невозмутимо продолжал доктор. — Но города, подобные алжирским, есть и в Тунисе, и в Марокко. Если за меру брать города или моды, то многие африканские земли можно причислить к Европе.

— Нет, нет, вы не правы, — прервал доктора Бен Махмуд. — Разве можно Алжир сравнивать с Тунисом или Марокко? Алжир— совсем иной мир. Господин генерал выразился точно: Алжир — настоящая Европа! Он — часть Франции. Если Франция туловище, то Алжир её две руки.

Присутствующие шумно выразили своё одобрение. Определённо, единомышленников у Бен Махмуда оказалось куда больше, нежели у доктора Решида. Ободрённый успехом, адвокат вдохновился:

— Кто пробудил нас от тяжёлого многовекового сна? Кто вывел из оцепенения, смерти подобного? Франция! Кто построил все эти красивые города, замечательные предприятия, сделал нас людьми? Франция! Как же после всего этого можно забыть о чувстве благодарности?

Доктор насмешливо улыбнулся.

— Кого же нам благодарить, господин адвокат?

Бен Махмуд несколько смешался.

— То есть, как это «кого»?

— Очень просто. Дея Хусейна или консула Деваля?

— Вы шутите, доктор!

— Нет, господин адвокат, не шучу. Если бы Деваль был менее груб, а Хусейн более сдержан, алжирцы до сих пор пребывали бы в «оцепенении, смерти подобном», так и не очнулись бы от «тяжёлого многовекового сна»[2].

Генерал громко расхохотался.

— Честное слово, доктор, с вами приятно говорить, вы отличный собеседник. Ей-богу…..