— Ты слышал? — спросил Стефан. — На флейте играли…
Анри-Поль не слышал, но поверил; Стефан понял об Анри-Поле самое главное — он всё понимает. Для гель-гриновцев богом был строящийся город; а Анри-Поль — его пророк. Стефан записал это в блокнот с кораблем; но потерял при очередной переправе: уронил рюкзак в воду, упал в воду спасать и блокнот уплыл из кармана; ничего, кроме этой мысли, там не было… И еще когда-то Анри-Поль был женат; развелись; Стефан пытался представить самую красивую на свете женщину, но Анри-Поль не рассказал дальше; потом Стефан спросил о Расмусе: «он влюблен в Лютецию или я сплетничаю?» «знаю; Жан-Жюль тоже любит говорить о других» «у неё есть парень в Коста-Рике; уедет однажды, а Расмус умрет»; «не умрет; у него есть маяк», — и стал выбивать трубку о бревно, на котором сидел…
«Вернусь — опубликую, назову “Золотое”…» — как рефрен из популярной песенки с радио; еще Стефан постоянно стал напевать за одним геологом: «с неба падала вода, тра-ла-ла»; геолог рассказывал, что песенка длинная, про море, про розы; он услышал, как её пел какой-то молодой монах в самолете — летел на Мальту, а геолог — в Гель-Грин; разговорились. Гель-Грин ломал тело Стефана, как военная служба; благоуханным туманом, соснами, сопками, полными багульника, — в Гель-Грин приходила весна; Стефан находил морошку, ел её горстями, пахнущую шелком, и думал иногда о Гилти; как о чем-то привидевшемся…
…Он вырос, изменился; городская бледность сменилась яркостью Боттичелли; под ногти забился песок, полный золота; «вернемся в шторм», — сказал старый Руди; небо было так низко, что, казалось, касалось макушек; Стефан нес коробки с образцами, внутри стекло и вата; ужасно боялся споткнуться; они спали внутри, эти камни, как яйца редких птиц; и пока с горы Гель-Грин — только крошечный белый поселок.
«На город надвигается страшный шторм», — пробормотал Стефан; Анри-Поль, шедший рядом, улыбнулся еле-еле — обветрил губы; «Корабельные Новости» он тоже любил; пахло пронзительно солью и морскими водорослями, шторм пришел с запада; Стефан вспомнил свой первый шторм-лунную ночь. «Дети, — подумал он, — у Гилти…»; чем ближе к городу, тем труднее было дышать: воздух был словно кожа. «Сначала в мэрию, оставь там образцы». Дали ключ; Стефан возился, искал свободное место в шкафу, и вдруг ударило в стену; Стефан замер, потом выглянул — море шло на Гель-Грин. «О боже, Свет, Цвет», — он захлопнул шкафы, зазвенело стекло, Стефан выбежал на улицу. Дождь хлестал с такой силой, будто бил, сражался; Стефан натянул капюшон — за неделю он сжился с курткой, как с женщиной; побежал через улицы; открыл свой вагончик — никого не было; темно и тепло; на столе — стакан сока и книга; Стефан нашел телефон в рюкзаке — Анри-Поль одолжил.
