— Надо быстрее, мне еще до себя добираться, — и Расмус зашагал с Цветом на плечах широко, словно сказочный великан; Стефан еле-еле поспевал за его длинными, как сосны, ногами. Свет тихонько семенил рядом; книга по-прежнему была у него в руках; маленьких и тонких; запястья как из стекла; не пыхтел, не жаловался на быстроту; и Стефан расстроился, что невысокий, несильный, не умеет, не может; «помочь?» — но Свет мотнул головой.
В вагончике было темно; «свет отключили, — сказал Расмус, — не пугайтесь; так всегда во время предупреждения; на улицу не выходите, естественно; свечи в шкафу над плитой»; спустил Цвета, взлохматил макушку и ушел, словно его не было никогда; приснился; Стефан закрыл плотно дверь, раздел мальчиков; в чайнике вода была горячая, будто кто-то согрел и спрятался; Свет распечатал пакет — три круглых пирожных: бисквит, посыпанный кокосовой крошкой, — ежики; внутри — сливочный крем; тертый шоколад и орехи. Попили чаю при свече, за окном громыхало, потом сказал: «спать»; они покорно залезли на кровать. Свет при свете свечи читал своего Набокова, Цвет играл в солдатиков; бугры и складки на одеяле превратились в редуты и окопы; потом заснул с открытым ртом; Стефан правил статью по пометкам Лютеции и Жан-Жюля; иногда в стену ударяло — и вагончик вздрагивал как живой; Свет и Стефан поднимали глаза, смотрели за окно; бил дождь, и по черному стеклу стекала пена. Свет вылез из-под одеяла, сходил в туалет и попросил сока; и Стефан пошел к шкафу, открыл бутылку, сполоснул стакан с прошлой ночи, а когда повернулся, увидел, что Свет стоит у стола и читает с ноутбука его материал.
— Здесь неправильно, — сказал Свет, — вот здесь… — и тронул серебрящийся, как дождливое окно, экран, — «на востоке будут рабочие кварталы». Они будут у самого порта; а на востоке будет вокзал — Бундок, — и глаза его потемнели, а рот приоткрылся, бледно-розовый, узкий, как лезвие; Стефан поставил стакан на стол, сел перед сыном, прикоснулся к его лбу; «заболел»; горячий; взял на руки и отнес в постель; Свет вздохнул, повернулся на бок и заснул через секунду. Стефан посидел рядом еще минут пять, слушая рев моря в нескольких метрах от его нового дома, и подумал: «я не жалею? не жалею?..» — повторяя, словно переводя неточность; потом вернулся к ноутбуку, долго смотрел, сверял; зевнул; выпил сок, исправил «от самого порта, на востоке планируется построить вокзал» и понял, что устал, как смерть; откинул одеяло и завалился прямо в домашних джинсах и свитере…
