- Beautiful!
- Very beautiful! - Но вы, видимо, не понимаете, оно очень большое.
- Это ничего, - графиня была полна решимости отстоять свой кусок кладбища.
- Сто сорок акров, - уточнил турок и почесал небритый подбородок.
Дальше он сказал длинную фразу, которая ускользнула от понимания ее сиятельства. Но графиня вежливо улыбнулась и ответила: «yes».
И увидела приветливо открытую дверцу машины.
Что бы сказал его сиятельство, если бы ему сообщили, что его лучшая половина села в машину к небритому турку в спортивных штанах, на кладбище, не поняв даже, что он нее хотят? Смутно думалось, что вероятнее всего, речь идет о небольшой обзорной экскурсии. Но если нет? «То ли ему по дороге, то ли денег хочет, - с прибалтийской подозрительностью подумала графиня. – А, может быть, он маньяк?» И села в машину.
- Посмотрите, какие скульптуры! - восклицал турок по мере того, как джип подскакивал на пригорках. - А надгробия! А мавзолеи! О да, это прекрасное, spiritual место, настоящий праздник для души!
- О да, фантастическое! – откликались ее сиятельство, не отводя глаз от окна и на всякий случай все же оживляя в памяти несколько приемов самообороны для дам, освоенные в юности. - А что это за такой забор из... о, а как же по-английски будет «из березовых бревен»? Ну, все равно, из вот этих деревьев. Он такой странный...
Забор из бревен по своей форме в точности напоминал свирель. За ним, сквозь чащу погруженных в тяжелый сон деревьев, сквозь спутанные гривы веток и клоки мха, сквозь рыжую сухую траву мрачнел уже настоящий лес.
- Они выгуливали здесь собак, - сказал турок горько. - Мы отгородили. Можете вы вообразить: выгуливать собак на кладбище? А?
- Нет, - призналась графиня, глядя на скорбного гранитного ангела в потемневшем от сырости балахоне.
И подумала вслух:
- Знаете, никак не могу... э-э-э-... воспринять...осознать... м-м-м... ах да: почувствовать. Не могу почувствовать это место как грустное. Оно слишком красиво.
- Да, оно скорее спокойное, - согласился турок. - Но кое-где и грустно тоже.
Довольно-таки грустно.
Человеку, который только что понял, где Джонатанн Смолл спрятал сокровища Агры, оно грустным не казалось. Ни в каких местах. Даже в том, где лежит Харольд Хью Хикст, лейтенант Манчестерского полка, рожденный в 1893-м и умерший в 1919 в возрасте… посчитали? Ну вот.
- Они бросали здесь мусор, - жаловался турок. - Бумагу, пластиковые бутылки, все эти пакеты. Это ужасно, я не понимаю, как такое можно делать.
