Джиллиан не приходило в голову, что так легко можно решить одну сложную проблему. Она с благодарностью ответила:
— Как хорошо, что ты об этом подумал! Машина все изменит.
Отец сухо сказал:
— Да, это так.
Внезапно Джиллиан обеспокоило, как может отреагировать Анна.
— Ты думаешь, Анна не будет возражать?
— Пока твоя сестра живет в цивилизованном мире, может пользоваться услугами общественного транспорта. Машина нужна тебе, а не ей.
Он передал трубку жене:
— Возьми, Марион. — Телефонные разговоры жены с дочерьми всегда были долгими.
Та взяла трубку и уютно устроилась в кресле.
— А теперь, милая, расскажи мне все.
Джиллиан рассказала, только далеко не все.
Когда через несколько недель Марион сама приехала к дочери на машине, то пришла в ужас.
— Ты должна подумать еще раз. Ты не можешь здесь остаться. У меня не будет ни минуты покоя, пока ты будешь тут одна.
Было сырое субботнее утро. Они остановились в доме викария и забрали ключи. Контраст со старым, но теплым и уютным домом викария был очень заметен. Дождь стучал в высокие, узкие окна класса и капал на древние отливы. В доме царил мрак, словно вся школа была окутана туманом. Джиллиан, уже уставшая от споров с Дэвидом, теряя терпение, произнесла:
— Мне уже двадцать три года, и я могу позаботиться о себе сама.
— Если ты согласилась приехать в такое место, значит, ты не можешь сама о себе позаботиться.
— Здесь я смогу спокойно писать.
Марион не принимала новое увлечение дочери всерьез, но решила этого не говорить.
— Возвращайся в Стретфорд и пиши сколько хочешь. Там спокойно.
— И жить за счет семьи?
— Ты будешь не первым писателем, кто это делает. Ради бога, повзрослей же, наконец!
Анна, у которой было свободное от дежурств утро, приехала из любопытства, и поняла, что назревает серьезный скандал. Она миролюбиво проговорила:
— Ты можешь вытерпеть здесь полгода, а если нет, никто не мешает тебе уйти раньше. Возможно, так и поступила эта Стэншоу, и со временем ты выяснишь почему. — Она выразительно огляделась. — Если, конечно, не считать очевидных причин.
Джиллиан ответила:
— Днем я буду работать в школе, а по вечерам писать книгу.
Марион сердито воскликнула:
— Ты как будто крестоносец! Я и не знала, что молодежь в наше время проявляет такие благие порывы.
Джиллиан, не привыкшая к подобным резким высказываниям своей обычно мягкой матери, поморщилась.
Анна рассмеялась:
— Ради всего святого!
— В любом случае я остаюсь. Прошу прощения, если это вам неприятно, но я не собираюсь отступать.
