Гомес кивнул и едва заметно улыбнулся.
— Да, этот человек и впрямь мечтает о третьей картине. Он пригласил меня и во время разговора дал понять, что готов выложить большие деньги ради удовлетворения своей страсти.
Господин Грубер развел руками.
— Страсть к коллекционированию картин достойна всяческого уважения.
И умолк, выжидая. Но и Гомес хранил молчание. Наконец хозяин кашлянул.
— Что же препятствует исполнению желания вашего клиента? Вы сказали, что третья картина существует. Если она не хранится в каком-либо музее, то ее можно купить. Все в мире имеет свою цену, а вы, кажется, сказали, что ваш клиент очень состоятелен? Может быть, он не знает, где находится картина?
— Знает.
— Но разве он не попросил вас помочь ему осуществить сделку?
— Попросил.
— Тогда мне не очень ясна роль моей скромной персоны. Покупать вы умеете так же хорошо, как и я. Ваше имя знают на всех крупных аукционах, оно известно любому торговцу картинами. Ваша подпись стоит миллион долларов, а то и больше.
— Да, — вздохнул Гомес. — Без всякого хвастовства должен согласиться, что мне удалось осуществить несколько серьезных, даже весьма серьезных сделок, но в данном случае, к сожалению...
Он взял третью фотографию, с которой смотрело одухотворенное лицо короля-арапа. Черный лик был как бы пронизан таинственным сиянием, исходящим из верхнего угла картины.
— К сожалению, эта картина не продается. Поэтому я вынужден купить ее у вас.
Он положил фото обратно на стол и взглянул на Грубера.
— Я понял вас. — И Грубер с внезапно пробудившимся интересом принялся рассматривать снимок.
— Сколько вы готовы заплатить за эту картину?
— А вы не хотели бы вначале поинтересоваться, где она находится и с какими трудностями придется столкнуться вашим людям?
— Прежде всего меня интересует цена, — спокойно ответил Грубер.
— Мой клиент согласен заплатить за нее двести тысяч долларов.
— Вам или мне?
— Мне.
— Значит, мне вы предлагаете...
— Половину.
— Сто тысяч?
— Сто тысяч.
— Это немало, если речь идет о рядовой операции...
— Рядовая операция? Все зависит от ваших возможностей. Я лично ее таковой не считаю. Впрочем, не знаю, какую операцию вы назвали бы сложной.
— Ну, к примеру, если бы эта картина находилась в Польше или в какой-то другой коммунистической стране. Это всегда осложняет ситуацию, так как в игру вступают факторы, на которые мы не имеем никакого влияния.
— Значит, вы все же знали... — произнес Гомес. — Откуда?
— Это очень красивая картина, — улыбнулся Грубер. — Я действительно ее не видел, но ведь поляки издают книги о своих культурных ценностях, а мой книготорговец посылает мне едва ли не все, что публикуется в этой области где бы то ни было в мире. Музейные каталоги, буклеты, путеводители и прочее. Вы правы. У поляков эту картину купить невозможно. В коммунистических странах картины, являющиеся общественной собственностью, не продаются.
