Протестующая волна в ней, готовая взмыть, замедлилась вдруг, в глазах возникло мирное любопытство, и человек навстречу ему обрадованно заторопился:
— Две тысячи лет христианства — огромная работа лучших умов — догматы, диалектика, постижение высших смыслов — все это ради будущего Царствия Божьего. Зачем, когда царствие это в пяти минутах, в одном шаге — не лги и не бери чужого. Вот, — он указал рукой рядом на невидимую черту близко совсем от их ног, — не переступай. Разве для этого нужен распятый Христос?
Она тоже посмотрела туда.
— Предлагаете быть только по эту сторону?.. Ладно, снимаю свое предложение.
Человек даже чуть запыхался от быстрых слов и теперь перевел дыхание, а она, глядя на него, медленно произнесла:
— А еще Толстой говорил: «всякая фальшь есть повреждение жизни».
— Вот-вот. И раз уж мы вспомнили эту фразу, хочу вас кое о чем спросить.
— Спрашивайте.
— В те три, примерно, минуты, что вы с мужем провели вместе с Олегом...
— До прихода Владимира, — подсказала она.
— Да, до его прихода. Вы оба все время сидели вместе за столом?
Она подтвердила едва заметным кивком.
— Никто из вас двоих не вставал, не отходил, например, к бару?
Опять еле заметное, но уже отрицающее движенье. Но глаза блуждают слегка, будто не здесь.
— А непротивление злу насилием, Сергей Петрович, вы тоже воспринимаете?
— Что?.. А, нет не воспринимаю. Тут Толстой страдал крайней наивностью, распространенной впрочем, весьма.
— Какой именно?
— Не понимал, что зло существует как таковое.
— А оно существует?
— Конечно. Я встречал в своей практике людей лишь по внешности, а внутри, — он, вспоминая, удивленно приподнял плечи, — там, скорее всего, нет вот этого самого, что мы называем «внутри».
— Нет самого места для человека?
— Интересно вы сказали, сударыня.
Он собрался продолжить, но отвлек ровный негромкий звук, посторонний совсем.
Оба повернули головы и увидели за раздвигающимися воротами черный большой «Мерседес». Едва получив необходимое для себя пространство, автомобиль нетерпеливо двинулся внутрь.
Алексей дал в их сторону короткий гудок и сразу же повернул к домику для охраны.
— Елена, я еще раз прошу — никому не шастать по дому.
— А вы скоро?
— Минут через двадцать, что-нибудь.
Когда он подошел к машине, Алексей уже вытащил с заднего сиденья два пакета и кивком дал понять, что задание выполнено, а Макар, вежливо спросивший, чем может помочь, получил в ответ указание отправляться в дежурную комнату.
— Ко мне, Сергей Петрович, на второй этаж?
