Со временем шанхайчики стали сносить и строить на их месте хрущевки, городские кварталы медленно, но уверенно сменили развалины. Драки постепенно затихли, как и исчезла жестокая нищета бараков, а вместе с ним извечная месть улиц и детдома. Кое-кто из местных, оставшись жить в этом районе, в новых пятиэтажках вспоминал давно ушедшее время и по старой привычке снова начиналась буча.
Конечно, с теми драками, что были в незапамятные времена, уже нельзя было сравниться, но, отдавая дань сложившейся традиции, потомки противников снова сходились на пустыре, на котором намечалось строительство дома.
— Шухер, — раздался голос Сашки, метнувшегося от двери, к своей кровати и ребята моментально затихли. Дверь, скрипнув, открылась и вошла дежурная.
Включив свет, она некоторое время постояла у двери и медленно пошла вдоль коек.
— Если кто еще раз зашумит, — сказала она размеренным голосом, не терпящим возражения, — накажу всех, больше повторять я не буду!
Когда она вышла, мы некоторое время молчали, потом кто-то в дальнем углу тихонько запел и постепенно эту песню подхватили остальные. Нет, мы не специально запели, чтобы разозлить Марьиванну, это можно сказать привычка, заведенная от первых детдомовцев-беспризорников. Воспитатели знали об этом и не мешали нам. Каждый вечер мы пели одни и те же песни, о беспризорниках, едущих под вагонами, в угольных коробках, и в вагонах: «Тук, тук, тук застучали колеса, это поезд Казанский прошел и в открытые двери вагона, мальчуган-беспризорник вошел…»; о несчастной неразделенной любви беспризорника к красавице, о смертельном выстреле милиционера, прервавший жизнь жигана. Нам так было его жалко, мы представляли его умирающим, истекающего кровью, что у некоторых выступали слезы на глазах, мы ненавидели убившего его милиционера, и верили, что жиган выживет. Пели песню о трех разбойниках, скачущих по пыльной дороге… Я закрыл глаза, и незаметно для себя, погрузился в волшебный мир сна.
* * *
Ну что ж, мы тоже не будем им мешать, я только познакомлю вас поближе с Алешкой, с тем, кто любит помечтать на крыше, «полетать» среди облаков, может быть из-за его неуемных фантазий и приключилась вся эта история.
На первый взгляд он ничем не отличался от других, но это только на первый взгляд, на самом деле у него есть своя тайна, которой владел он, ее знает только его друг Колька, сосед по койке.
Вообще-то у них нет тайн друг от друга, их всегда можно увидеть вместе. Вместе лазят в детдомовский сад за зелеными яблоками, не смотря на то, что те еще так малы, что их можно принять за грецкие орехи. Вместе играют и вместе получают шишки и синяки. Вернее, чаще всего бьют Алешку, потому тот всегда вступается за своего друга, а так как они были не очень сильны и смелы, а силы не всегда равны, то и результат был плачевным.
