Он мог с тем же успехом сказать: «когда приедет поезд». Псих с паховыми проблемами? Абреакция? Слипер? Это что, какая-то разновидность серег? В любом случае уж кто-кто, а я этой ночью не спал вовсе. Я готовил блюдо из фрагмента головы. Возможно, Анушка обладала многими недостатками, но о ее голове я ничего дурного сказать не могу. Она была превосходна.
Не надо меня одергивать! Я великолепно знал свою роль в той сцене, которую мы разыгрывали с инспектором. Я был второстепенным персонажем, подыгрывающим герою. Помощником в представлении Макбрайара, адресатом его реплик. Да, я отлично все понимал, но не требуйте, чтобы мне это еще и нравилось.
— Абреакция, инспектор?
— Это состояние, когда человек перестает сдерживать эмоции и в полной мере дает им выход. Обычно оно вызывается какими-то внешними раздражителями, — пояснил Ангус, видимо цитируя учебник «Использование внешних раздражителей» или нечто в этом роде.
— Ясно, — сказал я, поскольку теперь так оно и было. — Вы имеете в виду, что этот преступник с виду мог быть самым обычным парнем. — Еще один клочок перхоти спорхнул в мою чашку с чаем, и я выудил его оттуда. — А внутри у него кипел бурный котел разрушительных противоречий? Сверху холодильник, а под ним — ревущее пламя?.. — Что ж, возможно, у меня действительно имеются «паховые проблемы».
— Болезни разума — вещь сложная и неоднозначная, — сообщил мне Ангус, кажется полагая, что я слишком далек от жизни земной, чтобы знать подобные вещи.
— Я понимаю вас, инспектор, — многозначительно произнес я. Последний кусочек съеденного мною уха явно был лишним.
— Нет никаких признаков насильственного вторжения в квартиру, — продолжал Ангус, что было совсем уж ни к чему, поскольку я-то досконально знал, как развивались события. — Вывод: девушка знала убийцу. Обычная ситуация. В девяносто девяти случаях из ста преступником оказывается приятель, родственник или любовник…
— Все ясно. Короче, это был высокий мрачный парень в капюшоне и с косой, — чуть не сказал я, но в последний миг передумал. Пожалуйста, никаких шуточек. Мы шотландцы.
— Не припомните ли, сэр: возможно, она упоминала, что ожидает гостей? — спросил Ангус.
«Ах ты, коварный сукин сын», — подумал я. Знаю я эти вопросики между делом. «А, да, кстати…» Якобы случайный вопрос, заданный в последнюю минуту, когда в стакане с чаем остался только лиственный осадок. Случайный — но чрезвычайно важный! Хитрющий вопрос. Само собой — это-то и есть ловушка.
