Шмаков крутанул барабан револьвера. Два гнезда были пустых. Пошарил в ящике стола под бумагами, наскреб пригоршню патронов. Два вставил, остальные ссыпал в карман.
В комнату влетел Стрельцов:
— Все в сборе!
— Зови!
В комнату стали заходить люди.
— Так… — сказал Шмаков. — Мы с вами идем брать «Ваньку с пятнышком». — Кто–то присвистнул то ли озадаченно, то ли восхищенно. — Он нам, товарищи, нужен живым. Просьба поэтому: уж ежели придется стрелять — не выше пояса!
— Где ж его откопали, Ваньку–то? Шмаков недовольно поморщился:
— Да уж откопали… Идите ближе, вот план улицы.
А поморщился Шмаков оттого, что вовсе не его оперативная бригада «откопала» «Ваньку с пятнышком», а просто–напросто письмецо подкинули вдруг в ЧК.
Грамотным почерком в письме уведомляли господ чекистов, что «Ванька с пятнышком», которым, как автору письма доподлинно известно, в чека очень интересуются, находится в настоящий момент времени в городе и, если господа чекисты соблаговолят посетить дом номер такой–то по улице такой–то, то они всенепременно обнаружат там означенное лицо.
В письме господам чекистам настоятельнейше рекомендовалось быть поелику возможно осторожными, поскольку «Ванька с пятнышком» последнее время психует, а стреляет он, как известно, почти без промаха.
За сим автор письма просил принять всевозможные уверения в его совершеннейшем почтении и просил извинения за скромность, которая, единственная, не позволяет ему поставить свою подпись под этим посланием.
Был и постскриптум — P.S. В нем излагались побудительные мотивы письма. Они сводились к тому, что автор, как всякий честный вор–патриот, не может без презрения лицезреть коллегу, который солидаризуется с русской и мировой контрой, о чем свидетельствуют слухи, имеющие хождение в воровском мире, а именно: «Ванька с пятнышком» связался с контрой, начальник которой — приехавший из Москвы белый офицер, служащий ныне в высоких советских сферах. Подобное сердечное согласие между контрой и блатом чревато для России недюжинными бедами, поэтому–то господам чекистам и идут на помощь люди, подобные автору этого письма.
Вот такое кучерявое послание получил Шмаков.
Письмо было странное, даже подозрительное. Но к нему был приложен чертежик улицы, указан дом, входы–выходы.
