Выбор реальности, или Поиски вероятности Андреем Януарьевичем Вышинским
Василий Щепетнёв
Опубликовано 31 марта 2013
Не так и давно, во время оно, лучшим показателем качества работы некоторых органов считался высокий уровень признаний обвиняемых. Или даже подозреваемых. Так и говорили: признание есть царица доказательств. А что она, царица, доказывает, кому доказывает и зачем – детали. Потому – царица. Признался, подписал в указанном месте бумажку – и делу венец. Если подписался собственною рукой (никто не сравнивал статистику одноруких инвалидов, каких больше, без левой руки, без правой?). После акта подписи запросто становишься шпионом враждебного Мордора, врачом-отравителем (или растлителем, неважно). И то, и другое, и, если понадобится, третье признаешь, скрепишь подписью, а там — не обессудь. Держись, выживай и жди лучших времён.
Обыкновенно фразу о царице доказательств приписывают Андрею Януарьевичу Вышинскому, хотя тот говорил как раз противное. Передаю своими словами, уснащая факты домыслами (подражая самому Андрею Януарьевичу), но всяк волен поработать с первоисточником. Итак: какая царица, у нас и с царями, и с царицами покончено давно, а это всё римляне придумали, «Regina probationum», в стародавние времена, когда в империи деление людей на классы не только не отрицалось, а составляло её, империи, фундамент.
Другое дело сегодня. Как можно основывать процесс на признании обвиняемого? А вдруг он распризнается? А вдруг признается, да не в том? Скажет, к примеру, что я, прокурор СССР – его первый сообщник по растлению малолетних школьниц? А вдруг вообще ни в чём не признается, а умрёт в процессе получения признания? В общем, признание признанием, а главным для успешного процесса Андрей Януарьевич считал исполнение воли начальства. По сравнению с волею начальства всякая царица – плюнуть и растереть. Если воля начальства потребует признаний, должны быть получены признания. Если воля начальства потребует доказательств, должны быть получены доказательства. Если же воля начальства потребует честного и непредвзятого суда, будет проведён честный и непредвзятый суд. Потому сейчас и разнобой такой: одни считают Вышинского палачом, другие – личностью, сумевшей сохранить прокурорскую мантию незапятнанной (вот странно, врачебный халат белый, дабы каждое пятнышко всякому издалека видно было, а прокурорская мантия, мягко говоря, не белая), третьи же, и таких большинство, знать не знают никакого Вышинского. И правильно делают.
