Девчонки-покупательницы, лихо щебеча по-английски, подходят к стенду и сразу выбирают нужную. Делают два-три мазка из коробочки-тестера, и — в кассу.
Несчастные мы все-таки, россиянки. Когда я была такая же молодая, как они, то, если удавалось отхватить по блату платье на два размера больше, почитала за счастье, а любую импортную пудру — только за двойную цену.
В общем, разобравшись после долгих мучений в сортах и номерах, я, усталая, но довольная, вернулась в дом к дочери.
— Это всё? — состроив гримасу, тихо процедила Александра. Для похода на целый день не слишком-то много.
Я рассказала ей о своих проблемах. Она долго смеялась и решила, что больше мне с магазинами связываться не стоит. Я с ней согласилась. Дней у меня не так много. Музеи, театры, да и сам город почти не охвачен, когда я еще сюда выберусь.
Но наутро вновь ноги сами тащат меня на торговую улицу. И снова я в царстве тряпок, косметики и прочих мелочей, которые женщине необходимы, как воздух.
Я пробираюсь сквозь ряды кофточек, блузочек, юбок, пиджаков. Из примерочной через плотную занавеску доносится русская речь:
— Кать, а Кать, ну куда ты подевалась? Я голая стою. Ты же мне другие брюки обещала принести. Эти велики.
Я озираюсь по сторонам. Никакой Кати. Из-за занавесок примерочной высовывается симпатичная мордочка.
— Катя! — зовет девочка на весь торговый зал и исчезает. — Вот черт, придется одеваться, а потом снова раздеваться, — снова слышится ее голос и пыхтение.
Мне жаль девочку, знаю, что это за работа — примерять вещи.
— Что тебе принести? — сочувственно спрашиваю я и заглядываю в примерочную.
— Ой, вы русская? Вот эти брюки, только меньшего размера. Голая ручка подает мне брюки.
Я иду к вешалкам и начинаю шуровать. Именно шуровать. Опять непредвиденные трудности. Девчушка назвала нужный ей размер, но тут еще много чего нужно знать: как обозначен у англичан рост и какой именно нужен девочке?
Возвращаюсь. Девочка замерзла и дрожит.
— Какой тебе рост? — Но, взглянув на нее, догадалась сама. Девочка совсем маленького росточка. — Значит, тебе «петито» нужно. — Этому меня уже Александра научила.
— Что? — удивляется девочка.
— Твой рост называется «петито».
— О! — удивляется девочка и тут же спрашивает: — А Катю вы не видели?
— Может, и видела, — смеюсь я, — но ты же мне ее фотографию не показывала.
— Наверное, Катю папа куда-нибудь утащил, — сообщает она, натягивая принесенные мною брюки.
— Наверное, — соглашаюсь я, чувствуя, что по спине катится пот. На мне кашемировое пальто, под ним теплый свитер, колготки поплотнее из Москвы привезла, чтобы в холодном Лондоне не простудиться.
