За бруствером просматривался кусок шоссе. Там черными шлейфами дымили танки. Один, странно разворачиваясь, разматывал с катков гусеницу. Слева, за дорогой, сухо бухали торопливые пушечные выстрелы. И справа, на самом фланге батареи, раздавались орудийные выстрелы. «Червоненко и Петрушин работают, — подумал Миклашов. — Долбят! А что же Беспалов?» И вдруг острая догадка кольнула сознание: расчет вышел из строя… Не может быть! Игорь привстал, оглядел позицию. Никто не шевелился.
Лариса смотрела на Миклашова преданно и доверчиво, не решаясь сама выглянуть из ровика.
— Ну, что увидел?
— Весь расчет!.. — Игорь потер кулаком лоб, словно пытался помочь голове переварить такие невероятные события, и в глазах его, потемневших и ставших отрешенно холодными, застыла решительность, и он вымолвил: — Двигай за мной!..
Миклашов выпрыгнул из хода сообщения и, пригибаясь, бросился в ближайшую воронку, что чернела возле срезанной наполовину елки. Из нее он перескочил на позицию орудия. Снаряд разорвался сзади, взметнув фонтан земли и сломанный ствол березы. Лариса видела, как Миклашов упал, потом пополз к раскрытому снарядному ящику. Вынул увесистый, тускло поблескивающий снаряд и, прижимая его к груди, подбежал к орудию.
— Кто живой?.. Заряжаем!..
Лариса, вцепившись руками в край ровика, ошалело смотрела на сержанта. Ему никто не отозвался. Игорь сам вогнал снаряд. Там, на шоссе, катили танки прямо на орудие, выбрасывая сгустки огня из стволов. Миклашов тронул наводчика, и тот плавно повалился на бок. Игорь едва успел его поддержать, затем оттащил в сторону и положил возле бруствера.
Лариса ощупала свою сумку. Настал и ее черед. Ей никто не приказывал, но раненому никто, кроме нее, не поможет.
— Раненый? Куда?..
— Ему уже все… ничего не поможет. — Она услышала голос Миклашова. — Стервы!
Игорь круто повернулся и в два прыжка очутился у зенитного орудия. Усевшись на жесткое металлическое сиденье наводчика, сощурившись, как на стрельбище, простым глазом рассматривал на шоссе танки, выбирая себе подходящую цель. И в этот миг над головой в небе послышался знакомый надрывный гул самолетов. Гул быстро нарастал, вплетаясь в густой лязг и скрежет надвигающихся танков, дрожал и, вырастая в мощный рев, подавлял, глушил другие звуки.
— Летят!.. Ой, бомбить будут! — Лариса, задрав побледневшее лицо вверх, невольно стала пятиться от орудия. Она хорошо знала, что такое бомбежка.
Миклашов взглянул в небо и увидел немецкие самолеты. Они нависли над батареей, изготавливаясь для бомбометания. Игорь, не отрывая глаз от самолетов, торопился скорее поднять ствол орудия в небо.
