Девственная земля | страница 17
В наши дни неварское искусство и ремесла находятся в упадке, и большинство коренных жителей Долины либо мелкие торговцы, либо мелкие чиновники[18]. Некоторые считают, что это результат господства гуркхов, но возможно, что уже к XVIII веку вдохновение неваров иссякло и апатия сменила творческий подъем.
Во многих районах Долины можно встретить рядом элегантность и безвкусицу — особенно там, где изящные дома неваров соседствуют с дворцами Рана. Эти уродливые сооружения, выраставшие, как грибы, последние сто лет, когда алчное правящее семейство Рана размножалось, как кролики, и строило, как бобры, не вписывались бы ни в какое другое окружение, но таково странное влияние Катманду, что какое-то причудливое очарование исходит от этих страшилищ.
О другом неприятном аспекте жизни в Катманду говорится в книге Джона Морриса «Зима в Непале». В ней автор цитирует слова Дэниела Райта, который провел в Непале несколько лет в качестве врача британской резиденции. Дэниел Райт в 1877 году писал: «С точки зрения санитарии можно сказать, что Катманду стоит на навозной куче среди отхожих мест». Моррис нашел это описание верным и для 1960 года. Я считаю, что он был слишком мягок, называя Катманду «одним из самых грязных городов мира»[19]. Я не поверила своим глазам, когда увидели, что люди в некоторых кварталах пьют вонючую жидкость, застоявшуюся в мощеных (резервуарах. Они сгребают мусор в сторону, а жидкость, которую нельзя даже назвать водой (она похожа на крепкий чай), «обирают в глиняные или медные сосуды. У этих людей, по-моему, потрясающий иммунитет или хроническая дизентерия. Однако, несмотря ни на что, большинство детей выглядят довольно здоровыми, хотя многие взрослые преждевременно старятся, так как всю жизнь переносят на себе тяжести.
Нищих удивительно мало. Куда бы я ни шла, люди везде меня встречали улыбками и дружелюбными жестами. С моей точки зрения, обстановка искрящейся жизнерадостности долины Катманду более чем компенсирует антисанитарию.
Сегодня я отправилась в полуразвалившееся здание Центрального почтамта. Мне необходимо было отправить несколько заказных писем, так как простые письма из Катманду редко доходят до адресата. В настоящее время с помощью Индии строится новое здание почтамта. Я рада, что испытала неповторимое чувство от посещения старой почты. Понятие «очередь» для непальцев не существует, и, войдя на почту, сразу попадаешь в водоворот крепких маленьких тел. Все тянутся к приемщику, машут перед его лицом конвертами, деньгами, бланками и кричат так, будто выполнение требований зависит от силы голоса. Я толкалась больше всех, используя преимущество своего роста. Соблюдение приличий в такой обстановке было бы абсолютно неуместно.
