В состав ближайшего сталинского окружения в конце 30-х годов вступил единственный новый человек — Щербаков, избранный в 1941 году кандидатом в члены Политбюро. В годы войны Щербаков совмещал больше постов, чем кто-либо другой из сталинских приспешников; он был одновременно секретарем ЦК, секретарем МГК и МК, начальником Политического Управления Красной Армии, заместителем наркома обороны и руководителем Совинформбюро.
С середины 30-х годов роль Политбюро как коллективного органа власти постепенно стала сходить на нет. «Когда я стал членом Политбюро после XVIII партийного съезда в 1939 году,— вспоминал Хрущёв,— то уже не помню случая, чтобы проводились даже регулярные заседания» [69]. В 1934 году было проведено 18 заседаний Политбюро (с участием членов и кандидатов в члены ЦК, членов бюро Комиссий партийного и советского контроля), в 1935 году — 16 заседаний, в 1936 году — 7, в 1937 году — 7, в 1938 году — 5, в 1939 и 1940 годах — по 2 заседания [70]. Подавляющее большинство решений Политбюро (а их общее количество ежегодно исчислялось тысячами) принималось опросом.
VIII
Политический режим:государство и бюрократия
Социально-политическая доктрина марксизма всегда сводилась к двум основным тезисам:
1. В переходный период от капитализма к социализму формируется эгалитарное общество, в котором высший чиновник не может получать более высокого вознаграждения за свой труд, чем квалифицированный рабочий.
2. На основе движения к социальному равенству в обществе устанавливаются гармоничные социальные отношения, которые открывают путь к отмиранию государства, т. е. к резкому сужению сферы принуждения, расцвету гражданских прав, духовных и политических свобод.
Неоднократно возвращаясь к конкретизации этих тезисов, Троцкий указывал, что «диктатура пролетариата есть лишь временное учреждение, необходимое трудящимся для того, чтобы справиться с сопротивлением эксплуататоров и подавить эксплуатацию. В обществе без классов государство как аппарат насилия должно постепенно отмирать и заменяться свободным самоуправлением трудящихся». В этой связи он подчёркивал, что советское государство с середины 20-х годов развивалось в полном противоречии с принципами, зафиксированными во второй программе партии, принятой в 1919 году, и через двадцать лет после Октябрьской революции «стало самым централизованным, деспотическим и кровавым аппаратом насилия и принуждения» [71].
Характеризуя сталинизм как грандиозную бюрократическую реакцию против пролетарской диктатуры, утвердившейся в отсталой и изолированной стране, Троцкий писал: «Октябрьская революция низвергла привилегии, объявила войну социальному неравенству, заменила бюрократию самоуправлением трудящихся, ниспровергла тайную дипломатию, стремилась придать характер полной прозрачности всем общественным отношениям. Сталинизм восстановил наиболее оскорбительные формы привилегий, придал неравенству вызывающий характер, задушил массовую самодеятельность полицейским абсолютизмом, превратил управление в монополию кремлёвской иерархии и возродил фетишизм власти в таких формах, о которых не смела мечтать абсолютная монархия»
