Филиппа сидела неподвижна и думала о своем бедном отце, подвергавшемся преследованиям со стороны самого близкого человека со дня рождения и до последнего дня жизни. Его единственной радостью была Джейн, девушка, которую он встретил на пляже и влюбился с первого взгляда. Их любовь продолжалась так недолго и так трагически оборвалась…
Я делаю это не только ради мамы, но и во имя тебя тоже, отец! — подумала Филиппа.
Энрике Сантос заговорил снова. Она заставила себя вслушаться в его слова.
— Поверь, вчера вечером я не сомневался, что Диего рассказал о своих видах на твое замужество и убедил тебя согласиться.
Филиппа нагнулась к подносу, взяла кофейник и разлила кофе по чашкам.
— Да, это так, — заявила она. — Мы с дедом обсудили все детали сегодня утром и пришли к согласию, сеньор Сантос. Вы можете продолжать ваши мероприятия по слиянию двух компаний.
Какой у меня замечательно спокойный, уверенный голос, подумала она. Впрочем, это не трудно, ведь мы обсуждаем не настоящую свадьбу, а всего лишь взаимовыгодный контракт. Можно ни о чем больше не думать. Особенно не стоит думать о том, как меня волнуют шелковистые волосы на его груди, виднеющиеся из-за края белоснежной рубашки. Так и хочется к ним прикоснуться.
Она подвинула к нему чашку с кофе и вежливо спросила:
— Сливки и сахар?
Он коротко кивнул и прищурился.
— Он снова угрожал тебе?
Филиппа удивленно распахнула глаза.
— Скорее нет. — Она налила себе сливки и сделала глоток. — Мы полюбовно договорились.
— Договорились? — В голосе Энрике прозвучали нотки, которые она предпочла бы не слышать. — О чем?
Филиппа улыбнулась, не в силах скрыть удовлетворение. Наконец-то теперь, через четверть века, ее мать получит компенсацию от Диего Авельяноса за все свои страдания. Джейн ничего не требовала от отца Фелипе. Она только хотела, чтобы он знал, что у него осталась внучка, продолжение его сына. Но Диего Авельянос относился к ней, как к хищнице, претендующей на его состояние.
— Сеньор Сантос, я получила свои деньги.
— Деньги?
В его голосе прозвучал такой холод, что мурашки пробежали по ее коже. Но она растянула губы в искусственной улыбке.
— Обыкновенные деньги, сеньор Сантос, которые, шурша крылышками, попадают в банк и вообще заставляют мир вращаться.
— Объясни, — жестко потребовал он, неотрывно глядя на нее.
Это был приказ, как будто сеньор Сантос разговаривает с кем-то из своих клерков, а раз он владеет пятьюстами миллионами долларов, у него этих самых клерков чертова уйма.
