Автоматически Энрике проследил за его взглядом. В этот момент в зал вошла та самая огненноволосая красавица!
Энрике показалось, что его ударили в живот, тем более что эта встреча оказалась для него абсолютно неожиданной.
Какого черта она тут делает? — мелькнул в его голове недоуменный вопрос.
Девушка секунду помедлила у дверей — видимо, чтобы насладиться произведенным эффектом, решил Энрике, — и пошла прямо к, ним с высоко поднятой головой.
Завитки ее потрясающих бронзовых волос, выбившиеся из тугого узла на затылке, пружинисто колыхались вокруг точеного овала белоснежного лица, едва тронутого легким загаром.
Дыхание у Энрике перехватило.
Роскошное платье подчеркивало все достоинства ее стройной фигуры даже в еще большей степени, чем облегающая кофточка, которую он видел на ней днем.
Теперь перед ним предстали во всем великолепии длинная лебединая шея, скульптурно вылепленные плечи, прекрасные грациозные руки и то, что невольно притягивало его взгляд больше всего, — округлые выпуклости пышной груди под опасно низким вырезом платья…
Ему до боли захотелось прикоснуться к ней, но его отрезвил взгляд Авельяноса, который пристально наблюдал за ним.
Да, старик, несомненно, понял, что он смотрит на его любовницу с вожделением.
Ему стало противно.
Что за игру затеял старый черт? Зачем он пригласил на ужин свою любовницу? Ему что, доставляет удовольствие наблюдать, как мне хочется обладать тем, что принадлежит ему?
Лицо Энрике окаменело.
Филиппа в свою очередь переступила порог и на мгновение замерла, увидев мужчину, о котором вообще предпочла бы не вспоминать, особенно в такой ответственный для нее вечер.
Он стоял рядом с дедом, и она легко прочитала огонь желания, вспыхнувший в его глазах, потом опять, как и при утренней встрече, сменившийся отвращением. Все необъяснимо повторилось.
И так же, как при первой встрече, Филиппа отреагировала инстинктивно — вскинула подбородок, презрительно скривила губы. Она даже обрадовалась своему гневу, который помог ей отвести взгляд от его лица, подошла к стене и спокойно встала у дивана античной формы.
— Ну? — спросил дон Диего у Энрике. — Как она тебе?
Какого черта я должен отвечать ему? — злобно подумал Энрике и сказал первое, что пришло ему в голову.
— Как всегда, Диего, у тебя безукоризненный вкус. Она… неподражаема.
Они говорят по-испански, отметила про себя Филиппа, переводя взгляд с одного на другого. Иначе и быть не могло.
— Тебе можно только позавидовать, — продолжал Энрике со всей возможной вежливостью, удивляясь сам себе.
