— Правда, ему пришлось покинуть свои земли на некоторое время и перебраться на побережье. Но ни шагу дальше!
— Вы не удивляете меня. Отступать — не в привычках вашего семейства. — Саманта еще раз вдохнула медовый аромат цветка, подняла глаза и с невинным видом встретила взгляд Гонсалеса. — Что же он делал потом? Занялся рукоделием?
Ее пульс участился. Это была опасная игра — дразнить тигра.
— Нет, — спокойно возразил собеседник. — Как только стало возможно, он вернулся и заново восстановил все, в первую очередь посадил сад. Сады, сеньорита Браун, всегда значили для нас очень много. Может быть, потому, что наша родина была пустыней под безжалостным солнцем, мы всегда стремились разводить сады. В жаркий полдень иметь прекрасную тень, слышать мягкий плеск воды, вдыхать аромат цветов… Возможно, в этом стремлении проявляется наша генетическая память.
Саманта задумалась. Неожиданно испанец обхватил ее затылок сильными пальцами, сорвал белую розу и воткнул в кудри за ухом девушки.
— И, конечно, важнее всего наслаждаться в саду прекрасной дамой… — Он помолчал, дождавшись, пока глаза их снова встретились. — Вот так. Что может быть совершеннее этого? Вы не знаете? А испанцам это известно.
— Я не знаю. — Ее пугала самоуверенность этого опасного красавца. — Послушайте, сеньор Гонсалес…
— Меня зовут Рауль.
— Нет, вы для меня сеньор…
Он перебил девушку:
— А я буду называть вас Самантой.
— Сэмми…
Он повторил имя несколько раз, как бы смакуя его, и странная эротическая дрожь пробежала по ее жилам. Он все еще держал ее за затылок, и жар от его пальцев распространялся по всему телу. Когда же наконец отпустил, она невольно подняла руку, чтобы потереть место, которого касались сильные пальцы мужчины.
Что со мной случилось? — спрашивала себя Саманта. Она считала себя независимой волевой женщиной, но сейчас чувствовала, что ее воля подавлена настолько, что приходится со страхом и трепетом ожидать каждого его следующего движения.
— Это… — Она прочистила горло и начала снова: — Это вы модернизировали замок?
— Мой дед начал эту работу, отец продолжил ее, а я завершил.
— Уверена, что вы сохранили в рабочем состоянии подземные темницы и камеры для пыток.
Может быть, именно так и следовало говорить с этим человеком. Он, безусловно, не привык слышать такое от здешних женщин.
— Конечно.
— Удивительно, что вы не заперли там свою племянницу и не держали ее на хлебе и воде.
— Если бы я знал, что вытворят она и ваш братец, то упрятал бы там обоих.
