— Конечно сможешь, — ответила доктор. — У тебя будет несколько вариантов, но только они появятся немного позже. Сейчас же ты должна слушать свои внутренние голоса. Они, возможно, пытаются напрямую установить контакт с тобой, Анжела.
— Как сегодня все прошло? — спросила мама и, поправив одеяло, поцеловала Энджи на ночь. Этот ритуал у них появился недавно, хотя она, вероятно, была уже слишком взрослой для подобных нежностей. Однако, несмотря ни на что, ей это нравилось. Мама пригладила ей волосы. — Ну, как успехи?
Огромные. Маме хочется, чтобы она моментально выздоровела, а Энджи, между прочим, вот только сегодня узнала о том, что с ней происходят такие невероятные вещи, которые даже трудно себе представить. Она покачала головой.
— Кажется, что мы роем яму, и она с каждым разом становится все глубже и глубже, а я нахожусь на самом дне этой ямы, — сказала она, вскинув вверх руки (этаким театральным жестом отчаяния). — Эй, кто-нибудь, бросьте мне веревку! Прошу вас!
Может быть, кто-нибудь услышит и сжалится над ней.
Мама поцеловала ее в нос.
— Я схожу в хозяйственный магазин и куплю длинную-предлинную веревку, — пообещала она.
— Ха! Тогда не забудь прихватить еще и лестницу, — сказала Энджи.
Она перевернулась на бок и уставилась на просвет между оконными шторами, через который в комнату проникал лунный свет. Мама выключила ночник, стоящий на прикроватном столике, и на цыпочках вышла из комнаты.
Энджи проснулась очень рано. Во всем теле ощущалась какая-то свинцовая тяжесть, она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Она сидела в кресле-качалке, скрутившись калачиком. Горела настольная лампа, ее плечи были укутаны теплым пушистым одеялом. Может быть, она читала, сидя в кресле, и не заметила, как заснула? Постойте, она заснула, лежа в кровати и наблюдая за тем, как луна плывет по залитому серебристым светом небу. Это она хорошо помнила.
Ее дневник лежал под креслом. Очень странно. После возвращения она только раз открывала дневник — ведь все, что там написано, принадлежит ее прошлому. Однако металлический замок был сломан и все кому не лень могли его прочитать. Она наклонилась, чтобы поднять его, и тут же почувствовала, как сильная судорога свела шею.
Открытая страница была исписана аккуратным мелким почерком — совершенно не похожим на ее легкий, волнообразный, с мягкими завитушками. Прищурившись, она вгляделась повнимательнее, — это послание было адресовано ей.
Она затаила дыхание. У нее появилось какое-то нехорошее предчувствие и от волнения неприятно заныло в животе. Она вытянула шею и, повертев головой из стороны в сторону, начала читать.
