— Прошу прощения. — Она заглянула под бумажную рубашку. — Волос совсем мало, так что чесать нечего, — прокомментировала она то, что там увидела, и опустила рубашку.
Энджи не поняла, что она хотела этим сказать, и еще плотнее сжала ноги, скрестив ступни.
— Пожалуйста, открой рот, — попросила медсестра.
Энджи машинально подчинилась, и медсестра засунула ей в рот роторасширитель. Вдыхая воздух через нос, Энджи с шумом выдыхала его, пытаясь подавить приступ тошноты. Медсестра тщательно протерла тампоном ее язык и щеки с внутренней стороны, а потом положила этот тампон в длинную стеклянную колбу.
— Когда у тебя последний раз были месячные? — спросила она, взяв в руки ручку и блокнот-планшет.
— У меня их еще ни разу не было, — покраснев, призналась Энджи. — Я, так сказать, поздний цветочек.
Громко стукнула дверь, и в кабинет вошел врач.
Энджи затаила дыхание. Врач — мужчина. О боже! Ее еще никогда не осматривал мужчина.
Вздрогнув, она сжала колени и пристально посмотрела на доктора. Это был пожилой мужчина с добродушным морщинистым лицом и бородой, в которой серебрилась седина. Энджи решила, что все не так уж плохо. Если бы врач оказался молодым симпатичным парнем, она бы просто сгорела со стыда. Расцепив пальцы, она пожала протянутую им руку. Ее ладонь была потной, а его — сухой.
— Здравствуй, Анжела. Я доктор Кренли. Может быть, ты хочешь спросить меня о чем-нибудь перед тем, как мы начнем осмотр?
Она задумалась.
— Это больно?
— Возможно, возникнут неприятные ощущения или даже легкие судороги, но это продлится не больше минуты. Вот, собственно, и все. Понятно?
Она кивнула. Ей понравилось, что врач сказал правду.
— Даже если я девственница? — спросила она.
— Даже если ты девственница, — повторил он. — Как я понимаю, у тебя может быть посттравматическая амнезия, так?
Она снова кивнула.
— Тебе пришлось пережить настоящий кошмар. Я тебе искренне сочувствую, — сказал он и повернулся к раковине, чтобы вымыть руки.
Ну и что она должна на это сказать? Что вообще говорят в подобных случаях?
— А-а, спасибо, — наконец произнесла она.
Медсестра отошла в глубь комнаты — свою часть работы она выполнила и теперь молча наблюдала за происходящим. «Интересно, о чем она сейчас думает? Сколько молоденьких девочек и женщин ей пришлось осматривать?» — мелькнула у Энджи мысль. Девушка, подвергшаяся сексуальному насилию, наверное, все воспринимала бы по-другому. Ее бы трясло от ненависти, злости и желания как можно быстрее отомстить тому, кто надругался над ней.
