Послышались шаги за спиной. Семенов обернулся — Расул. Он шел и негромко ругался:
— Проклятые вши! Зашевелились, сволочи!
— Не расстраивайся, у меня та же история... Вон зато Таракану — все побоку!
Расул спрыгнул в окоп и присел рядом с сержантом.
— Когда же все это кончится?! Сейчас бы в Германии — собирали бы дембельский чемодан... Брежнев, паскуда!
— Да все они сволочи!.. Брежнев ввел войска, какой-нибудь придурок найдется — выведет, похерит все то, что делаем... А мы опять останемся в дураках. — Семенов достал сигарету и закурил, скрывая огонь в ладонях. — Понял, письмо брат прислал... Да, я ведь дядя теперь — племянник родился. Ну вот, а пацана кормить нечем, молока нет. Во всем городе, понял?! Вообще нет!.. А помнишь, на переправе мы были, снаряды грузили?
— На границе?
— Ну да, на границе. Видел, там продукты гниют не жаре: тушенка, сгущенка... Целыми ящиками! А они не берут... Мы посылаем, а они не берут.
— Им коран запрещает, неверные мы.
— Во, а пацана кормить нечем.
Они помолчали. Сержант стал думать о том, что, конечно, нехорошо это все, несправедливо. Ворвались в чужую страну неизвестно зачем, теперь хотим откупиться. Кровь сливочным маслом замазать. То ли дело американцы!.. Оставили выжатый лимон из Вьетнама, а многие еще и набили карманы — теперь процветают. Сытым можно и о справедливости говорить, и о культуре подумать. Им плевать на Вьетнам, главное — всегда жить припеваючи... Расул подтянул к себе опухшую, грибком изъеденную ступню и стел сыпать горстями песок, осторожно втирая его между пальцев.
— Что, помогает? — спросил сержант.
— Мокнет. Надо, чтоб сухо было.
— М-м...
Они опять помолчали.
— Посмотри, там Таракана будить не пора? — спросил наконец Семенов.
Расул взглянул на запястье — в темноте перемигивались зеленоватые точки.
— Пора. Второй час ночи пошел. Сержант встал.
— Давай будем будить. Ты пойдешь с ним и сменишь Бабаева, потом вернешься сюда. — Сержант подсел к Таракану. — Подъем, Иса! Время вышло, вставай!
Таракан застонал и еще сильнее сжался в комок. Семенов принялся расталкивать его за плечо.
— Вставай! Слышишь, нет? Пора другим отдохнуть. Ты не один, поднимайся!
Тощее тело Исы трепыхалось, не подавая признаков жизни. Расул обошел его с другой стороны и пнул легонько в согнутую спину,
— Ну-ка, вставай! Тебя долго будить?
Иса поднял голову и осмотрелся. Опять со стоном прильнул к плащ-палатке, закрывшись руками.
— Не хочу... я не буду жить... не бейте меня... — он плакал.
