Наконец-то Нюма бастует. Первый в жизни раз. Причины забастовки ему не вполне ясны‚ но это не убавляет удовольствия: любая причина хороша‚ чтобы вкусить сна в неурочный час. "Нюмеле‚ – говаривала некогда бабушка Муся. – Дураку спешить некуда. Ты бы уже встал‚ и ты бы уже умылся". Но Нюмеле не вставал с постели. Нюмеле мечтал вслух: "Вы кто? Счастье. Чье? Ничье. Тогда моё!" Бабушка Муся терпеливо его выслушивала‚ затем сообщала на идиш: "Дурак без дождя растет". Здесь бабушки нет. Бабушки нет нигде и надолго‚ но раз в неделю Нюму навещает престарелая Дора Ильинична‚ бывший московский адвокат‚ варит ему обеды и пришивает пуговицы по сносной часовой оплате. Дора Ильинична живет экономно‚ на малое пособие; она не одобряет Нюму‚ который покупает продукты без разбора‚ и оттого он срывает наклейки с ценами‚ чтобы не расстраивать старушку. Дора Ильинична числит себя девицей и поясняет случившееся‚ помешивая суп в кастрюле: "Наши мальчики ушли на войну в первый день. И не вернулись. Мы работали‚ недоедали‚ тянули лямку не один год‚ отчего поблекли и потеряли неотразимость. Тем временем подоспели иные девочки‚ проворные‚ цеплючие‚ с острыми зубками‚ шустрыми язычками‚ – им и достались победители той войны". Дора Ильинична не прочь пригубить рюмочку‚ и они чокаются черносмородинной наливкой из далеких заморских земель. Глаза загораются. Сеточки на щеках розовеют. Признания – их не удержать. "У меня был знакомый. С серьезными намерениями. Порядочный человек‚ если это слово вам что-то говорит‚ профессор нравственных наук‚ который умер от унижения. Вы‚ конечно‚ не поверите; никто не поверил: от унижения не умирают‚ от обид-оскорблений‚ – тело отправили на вскрытие". Чокаются во второй раз той же наливкой. Щеки пламенеют. "Сварю сто обедов‚ – мечтает Дора Ильинична‚ – накоплю на билет и поплыву в Афины. С заходом на Родос и Сирос". Эта женщина всё знает‚ всем интересуется‚ заодно с Нюмой страдает от неурядиц. "Мои соседи‚ – говорит она‚ – выбрасывают мусор через окно. В пластиковых пакетах. Это гигиенично‚ но это варварство". Нюма огорчается. Она огорчается тоже: "Эту землю надо любить‚ Нюма‚ очень любить‚ не делать поспешных выводов‚ а, главное‚ опасаться шаманов‚ которые завораживают. Тогда ничего – жить можно". И затевает блинчики с мясом‚ которые у бабушки Муси выходили вкуснее. "Что вы хотите от одинокой женщины? – говорит Дора Ильинична. – Я никогда не готовила для других. А для себя кто будет стараться?"
