В полутемном шалаше послышался недоверчивый, иронический смешок:
— Ты бреши, да не очень. А мельник Крутоярский, он что, бедный? У него что отобрали? А бакалейщик Яцук? Две лавки у него. Это тебе что, бедность? А мой Ветрос? Двух мастеров на днях нанял да меня еще в придачу гоняет. Это что тебе, бедный?
— Так это же нэп, временно. Нам как раз на днях на собрании объясняли.
— Не знаю, — угрюмо отозвался Яша. — Не бываю я на таких собраниях, где все объясняют. Но у меня у самого глаза есть. Что вижу, то вижу. И знаешь что: давай договоримся — дружба дружбой, а пусть каждый при своем остается. Тебе свое, а мне свое. Я как решил, так и сделаю. Согласен?
— Не согласен.
— Ну раз не согласен, веди в милицию, — серьезно предложил Яша.
— Нужен ты милиции! Что они с тобой делать будут?
— Так как же решим? — настойчиво спросил Яша.
— А так и решим: поумнеешь, сам поймешь, что дураком был…
— Ты хоть и сознательный, а ничего не соображаешь, — произнес Яша после непродолжительного молчания. — Заладил «дурак, дурак…», а того не поймешь, что душа у меня такая справедливая. Не терпит. Мне Тимка так и сказал: «Ты, говорит, Яшка, парень справедливый, правильный. Поэтому либо героем будешь, либо мертвяком, а подлецом и трусом никогда не станешь». Честное слово, так и сказал… А Тимка, он все знает…
В тот день мы так ни о чем и не договорились с Яшей. Переубедить его оказалось невозможно.
В воскресенье я увидел Яшу на главной улице с каким-то желтолицым, высоким парнем лет двадцати. Почему-то сразу догадался, что это и есть Тимка-конокрад. Не понравился он мне: по виду — типичный «блатняк», один из тех, которые в поисках легкой наживы всегда вертятся на станции. «Что ему нужно от Яши?»
Я не на шутку встревожился за судьбу курчавого паренька из парикмахерской Ветросова. Но когда во время занятий попытался завести разговор о Тимке-конокраде, Яша сразу ощетинился, точно ежик.
— Не лезь в чужие дела, — отрезал он. — Хочу с тобой дружу, хочу — с Тимкой. Я сам себе хозяин… Да и что ты знаешь о Тимке, чего взъелся на него? Такого друга, может, на всей земле нет, а ты говоришь…
— Смотри, Яша, сам понимать должен — на плохую дорогу попадешь, не выберешься.
— А Тимка при чем? Он мне не нянька, и я уже не маленький.
— С кем поведешься, от того наберешься.
— Послушай, почему ты такой скучный? — неожиданно спросил Яша.
— Я!.. Скучный?
— Еще какой скучный, И глаза у тебя, как у мертвяка: посмотришь — плакать хочется.
