Эта мысль придала его решению непривычную твердость.
— Я остаюсь здесь.
Ее глаза изумленно округлились.
— Вряд ли это возможно.
— Почему?
Ее губы казались слишком сочными, чтобы сжаться в такую бескомпромиссную линию.
— Персонал не подготовлен к вашему прибытию.
Константин улыбнулся:
— О, я неприхотлив. Все, что мне требуется, — это постель и завтрак.
— Вам предстоит узнать, что в Лейзенби-Холле все обстоит иначе, не так, как вы привыкли.
Константин вопросительно приподнял бровь, но Джейн вскинула голову с надменностью королевы, изрекающей королевский вердикт.
— Вы должны понимать, что речь не о том, что вам требуется.
Ее высокомерный тон не позабавил его, как следовало бы.
— Я хозяин этого дома, и единственное, что имеет значение, — это мои требования.
И кто теперь говорит высокомерно?
— Вы должны считаться с чувствами ваших людей, — нетерпеливо взмахнув рукой, настаивала она. — Они хотят подготовиться к вашему появлению, сделать все должным образом, соблюсти собственные стандарты. — Она помолчала. — Даже если у вас их нет.
Константин заморгал. Потом расхохотался и пробормотал себе под нос непростительную грубость. Но ведь и леди Роксдейл без колебаний оскорбила его.
Ну конечно. Она же из Уэструдеров. А Уэструдеры считают себя выше банальной вежливости.
Его смех, похоже, застал ее врасплох. Она озадаченно сдвинула брови, словно не могла понять причины его веселья. Над ней никто не смеялся? Какая жалость! Ей бы пошло на пользу, если бы время от времени ее спускали с небес на землю.
Константин посерьезнел. Что ж, если у них пошел разговор без обиняков…
— Персонал этого дома будет обязан усвоить мои привычки. Я не вписываюсь в рамки заданного порядка. Если мне хочется куда-то пойти, я иду. Я не спрашиваю позволения и не извещаю о своих передвижениях за неделю вперед.
И какого черта она решила, что вправе высказываться относительно дел в его доме? Бессердечно напоминать ей, что она здесь больше не властвует, поэтому Константин воздержался от упоминания об этом. Если бы не вызов Фредерика, он подождал бы месяц-другой, прежде чем вторгнуться сюда. Но будь он проклят, если теперь отступит.
Она шумно втянула воздух, румянец прелестно полыхал на ее щеках. Словно вопрос причинял ей страдание, она уточнила:
— Вы намерены остаться здесь на ночь?
Константин поклонился:
— Если это приемлемо для вас, мэм.
Это была всего лишь дань вежливости. Она не вправе запретить ему остаться в собственном доме и знает это.
