.
Узнав о такой позиции Молчанова и Ягоды, Сталин «учуял в этом [деле] что-то неладное и дал указание продолжать его». Во исполнение этого указания Ежов устроил встречу с Аграновым, носившую конспиративный от Ягоды и Молчанова характер («Я вызвал Агранова к себе на дачу в выходной день под видом того, чтобы погулять»). На этой встрече Ежов передал Агранову «указания т. Сталина на ошибки, допущенные следствием по делу троцкистов, и поручил принять меры к тому, чтобы вскрыть подлинный троцкистский центр, выявить до конца ещё не вскрытую террористическую банду и личную роль Троцкого во всём этом деле». Ежов назвал Агранову имена «прямых кадровиков Троцкого», прежде всего Дрейцера. «После долгого разговора, довольно конкретного так и порешили — он [Агранов] пошёл в Московскую область (т. е. в УНКВД по Московской области.— В. Р.) и вместе с москвичами они взяли Дрейцера и сразу же прорвалось» [46].
Дрейцер был доставлен в мае во внутреннюю тюрьму НКВД из Челябинской области, где он работал заместителем директора завода «Магнезит». Вслед за ним был арестован бывший заведующий секретариатом Зиновьева Пикель. Они были переданы следователю Радзивиловскому, по словам которого, «исключительно тяжёлая работа в течение трёх недель над Дрейцером и Пикелем привела к тому, что они начали давать показания» [47]. Однако эти показания Ягода считал явной выдумкой. На протоколах допросов Дрейцера, где говорилось о получении последним террористических директив от Троцкого, он писал: «неверно», «чепуха», «ерунда», «не может быть» [48].
Из этих же посылок Ягода исходил в своём сообщении о «троцкистском заговоре» на июньском (1936 год) пленуме ЦК, где он категорически отрицал связь «террористического центра» с Троцким. Выступивший на пленуме Сталин «восполнил» эти «пробелы» доклада Ягоды. Вспоминая об этом выступлении, Ежов на февральско-мартовском пленуме говорил: «Я чувствую, что в аппарате [НКВД] что-то пружинит с Троцким, а т. Сталину яснее ясного было. Из выступления т. Сталина прямо был поставлен вопрос, что тут рука Троцкого, надо ловить его за руку» [49].
19 июня Ягода и Вышинский представили Сталину список из 82 троцкистов, которых они считали возможным привлечь к суду как участников террористической деятельности. Однако Сталин потребовал объединить троцкистов с зиновьевцами и подготовить соответствующий открытый процесс.
После этого было возобновлено завершённое в мае следствие по делу Ольберга, от которого теперь были получены показания о его связях с гестапо. Аналогичные показания были получены от арестованных в июне четырёх других политэмигрантов.
