Молодежь семидесятых | страница 18

В нашей группе МГУ было несколько поколений, минимум три. Первое поколение — до образования третьего хора (Гончаренко). Это поколение ушло в хор и уже не могло регулярно посещать общение, мы пригласили новую молодежь, благо родители всегда просили, чтобы мы занимались их детьми. Это было второе поколение нашей группы. Это поколение представляли дети Виктора Кригера (Андрей, Лида), сын пресвитера по Ставрополью Николая Сучкова. К нам приставали те приезжие, что учились в вузах, а из местных те, кого направляли родители. Пришли к нам сестры Галицины (сегодня Нина Галицина — жена руководителя Лосинской церкви). Присоединилась к нам и семья Котельниковых. Тоня Котельникова пела еще в первом хоре. Семья Павла Марсанта. В общем, мы «обслуживали» старожилов Москвы. Группа наша стала увеличиваться, до 40 человек. Приезжали девушки по лимиту и оставались. В 1978 начался новый набор. Я пережил три поколения. Мне помогала Надежда Самоварова и Татьяна Осипова. К нашей группе присоединился Вадим Янченко, знаменитый поэт, кандидат искусствоведения. Позже он перешел в хор и был его истинным украшением.

3–й хор. В центре председатель ВСЕХ Б — Иванов И. Г.

Система вербовки 5–го управления КГБ свое дело делала — она сеяла подозрительность в среде самих верующих. Вывести на чистую воду стукача считалось для многих верующим делом чести. Хотя вряд ли можно было говорить о существовании своего рода «контр–разведки», или «службы собственной церковной безопасности». Это и в голову в то время не приходило, но подозрительность сохранялась и превращалась во что‑то вроде неотъемлемой характеристики верующего, говорящего туманно, какими‑то фигурами речи, междометиями.

Конечно, в квартирах ответственных церковных лиц устанавливались приборы прослушки. Как ни странно, главное верующие обычно сообщали друг другу в прихожей, при расставании. Например, время и день следующей несанкционированной властью встречи. Когда на эту встречу являлась милиция, то можно было вполне заподозрить в стукачестве и невиновного человека, она многих верующих сбивала с толку.

Приемам конспирации мы учились и друг у друга, и у Ленина, который в своих работах описывал способы работы на нелегальном положении: переодевание, очки, способы печати прокламаций. Способов ухода от слежки было много, в том числе и в приключенческой литературе. Помню, меня сняли с поезда на Брянск. Подошел сотрудник органов госбезопасности в форме железнодорожного работника, попросил предъявить билет, забрал его на глазах у проводницы. Разумеется, сесть в этот поезд я уже не мог. Я вернулся домой. У моего дома дежурила машина с сотрудниками госбезопасности. Я зашел домой, переоделся в джинсы (они у меня были, но я их не носил), нацепил на нос солнцезащитные очки, взял спортивную сумку и хромающей походкой вышел из подъезда. Меня кэгэбэшники в машине не узнали, и я благополучно уехал в Брянск.