– Я всё равно буду тебя ждать, – упорствует Илья сквозь мороженое. – Я не рад, что выздоравливаю. Лучше бы я дальше умирал. Тогда ты приходил бы снова и снова.
Парень доведёт кого хочешь, включая и свою Смерть.
– Ты ведь не девушка институтского возраста, откуда такой передоз тонкого трагизма? Я не хочу, чтобы ты умирал, понимаешь? Поэтому и не забрал тебя. Мне не нужно, чтобы ты потом стал строгим профессором или праведным дьяконом. Но я надеюсь, наши беседы на тебя подействуют и ты вырастешь хорошим мужиком. Да, я верю, что так и будет.
– А что значит лично для тебя… быть хорошим?
О, вот тут он меня, что называется, поймал. Я серьёзно задумываюсь.
– Ну… – неуверенно начинаю я. – У меня довольно узкие рамки. Я не требую в качестве благодарности пожизненного перевязывания лапок раненым голубям или работы в приюте для прокажённых. В принципе, если в будущем ты не станешь тираном и не утопишь планету на хрен в крови, уже спасибо тебе большое. Помни мои сказки и не увеличивай мою нагрузку по работе. И не надо сейчас: ах-ах, я ребёночек, сюси-пуси, кушаю мороженое.
Пол Пот, Иван Грозный и Иди Амин тоже не появились на свет из инкубаторов в возрасте сорока лет. Даже Гиммлер сидел на полу в колготочках, и няня подбирала ему сопли.
Если он поймёт, что я сказал, – наверняка обидится.
– Я же никогда не таскал кошек за хвосты! – оправдывается Илья.
– О, это не показатель, – отмахиваюсь я рукавом чёрного кафтана. – Сие лишь означает, что ты не станешь серийным маньяком-убийцей: как правило, это они в детстве мучили животных. Да и кто такие «серийники»? Мелочь. Ну, зарежешь ты ножичком от силы человек пятьдесят, ну ужаснёшь энное количество впечатлительных девиц. Запомни: тираны как раз обожали всяких собачек и кошечек… Зато людей они ненавидели.
Ладно, мы сейчас завязнем в этой теме, а она долгая и нудная. Надеюсь, ты меня понял.
Илья откладывает пустую банку из-под мороженого.
– Слушай, стань человеком, а? – просит он. – То есть смени облик… на минутку.
Я делаю, как он просит. Илья приподнимается на кровати и обнимает меня – обеими руками. Если у меня было бы сердце – оно сейчас бы замерло. Но я ничего не ощущаю.
У меня нет сердца. Я вас не слишком удивил этим фактом?
– Я буду скучать по тебе… – В его голосе слышатся слёзы. – Постарайся вернуться.
Ох, Илья. Ты понятия не имеешь, о чём просишь. По Смерти никто не скучает, такое чувство противоестественно. И лучше для самого тебя, чтобы мы больше не виделись. Да, безобиднее будет соврать. Наша следующая встреча зависит от итогов разговора с Мастером. Либо она произойдёт в глубокой старости, либо… уже завтра. Мальчик не осознаёт, его ужин – последняя вечеря приговорённых к казни.
