— Газет нет? «МК» или «Из рук в руки» хотя бы? Там объявления насчет досуга.
Я искал. Даже заходил в пещеру, блуждал по коридорам, составленным из старых шкафов и шифоньеров.
— Это смешно, Герман! Нет ни клочка. Вот, правда, какая-то строительная газета.
— Не то, тут только про евроремонт объявления… Мне тоже надо ремонт делать. Придется на Тверскую ехать.
— Да ладно, не надо, Герман. Потом как-нибудь.
— Я же органайзер с собой специально взял, — сказал Герман. — А денег нет, придется домой ехать за деньгами.
Мне было так неловко, что у меня мало денег, что я вдобавок ко всему ему еще и должен. Я достал припрятанную бутылку шампанского.
— Новый год же наступил, Герман!
— Да, на горло.
Мы сидели и пили шампанское. Так хорошо было в комнате. Я думал, что он расхотел уже. Иногда в окно задувало, и на секунду был виден вал снежинок у черного стекла. Неужели расхотел?
— А она в очках у тебя в рот брала или нет?
— Кто?
— Ну ты говорил, что Корзунская у тебя брала?
— Не помню, сняла, наверное? Даже я не ожидал от нее, конечно… Ну, что, пойдем?
— Пойдем! — сказал я.
Странная неподвижность столбов, бетонных заборов. Прошли мимо брошенной «Волги». Дул какой-то мягкий, словно бы южный ветер.
— Тепло как! — крикнул я, отворачивая от ветра лицо и отплевывая снежинки.
— Тепло, ёптыть! — Герман почти пополам согнулся. Очки залепило снегом, он их снял, протер и нацепил, снова залепило, снял и несколько раз промахивался мимо кармана.
У меня был кураж. И я все оглядывался, чтобы найти какое-то приключение, чтобы развеселить еще кого-нибудь, но вокруг было тугое полотно снега, как на хлопчатобумажном комбинате.
Остановилась маленькая машинка, вся залепленная снегом. Герман договаривался с мужиком и предлагал какие-то бешеные деньги.
— Это дорого, Герман, — дергал я его за рукав.
— Так, молчи, мужик! — сказал он. — Ну что, поедем, командир?!
Мы сели. Было уютно. Хрустели, скрипели и пищали дворники стеклоочистителя.
— Герман, ты что так дверью хлопаешь? У тебя дома холодильника нет? — смеялся я. — Так всегда говорят, да, товарищ? — спросил я у водителя.
— Просто двери тяжелые, — буднично сказал он.
Мы приехали. Герман вышел из машины и канул в снег. Сидели в тишине, под фонарем. Вокруг снежинки и тени от снежинок. Шорох вдоль бортов и на крыше.
— На Тверскую собрались! — сказал я.
— Понял уже.
— Это какой-то капитализм, бля!
Водитель закурил.
— Можно, я тоже? — и я закурил с невероятным наслаждением.
Появился Герман почему-то со своей собакой спаниелем. Он смотрел прямо на нас и не видел. Собака жалась у ног. Водитель моргнул фарами.
