Рейнольдс казался и подавленным, и полным решимости одновременно.
— Я хотел бы допросить этого человека.
— Согласно Договору, это прерогатива Комитета безопасности.
Рейнольдс весь напрягся, его подбородок словно окаменел.
— Я уже говорил с ним. Он перечислил все предметы, которые были у меня в кармане.
В комнате воцарилось гробовое молчание. Внезапно, без какого-либо предварительного доклада, в нее вошел еще один офицер. Это был высокий пожилой человек. На его погонах сверкали серебряные звезды. У него была классическая внешность военного, если не обращать внимания на выпирающую из-под кителя ампулу для подкожных инъекций.
— Есть проблемы, полковник Рейнольдс? — спросил он.
Вместо него ответил Рэдклифф:
— Рейнольдс задержал еще одного гражданского. Хочет лично его допросить.
— Это так, полковник?
:—Да, генерал Мунстон.
— Вы отдаете себе отчет, что вторгаетесь в сферу компетенции Комитета безопасности?
— Я бы не только этим хотел заняться! — взорвался Рейнольдс. — Единственное, что мы делаем, так это сидим, чистим оружие и ожидаем приказов Комитета и Космического департамента.
— Некоторые виды деятельности, — напомнил генерал, — находятся в ведении этих международных организаций. Однако… — генерал заговорил медленнее, — почему вы решили, что вам необходимо самому его допрашивать?
— Потому что я верю в то, что он успел мне сказать.
Генерал Мунстон моментально напрягся.
— Очень хорошо, полковник. Нарушается Договор. Пойдемте.
Они вышли, и тут же раздался звук сирены. Генерал вернулся с пустым футляром на поясе.
— А может быть, не стоило? — вкрадчиво осведомился он. — Полковник только что стал «одержимым», и его необходимо отправить в Институт изоляции.
Рэдклифф покачал головой.
— Какой ужас!
— Но какое мужество, — добавил генерал. — Даже не крикнул.
Вечером, когда Грегсона заперли в его временной тюрьме, он все же надеялся, что наступит момент, когда он окажется вне поля действия раульт-аннигилятора. В этом случае он смог бы «просветить» центральный командный пункт Космического департамента и, возможно, выяснил бы, находятся ли Билл и Элен на базе. Но, увы, эстигума была непроницаема.
Он метался из угла в угол и почувствовал себя еще более подавленным, после того как понял, что и на борту «Веги» тоже будет невозможно «прочесть» что-либо у Рэдклиффа и у остальных. Даже в центре этого поля диаметром в сорок пять тысяч километров.
Он плюхнулся на кровать и продолжал сидеть, скрестив ноги, мучаясь единственным вопросом: сможет ли он заставить себя сотрудничать с заговорщиками. Ведь это наиболее могущественный и в то же время негуманный заговор из всех, какие только знал мир. Он вспомнил убийство в Лондоне, тело Симмонса в пруду Версаля, женщину, выброшенную из окна Института изоляции в Риме. И последнее событие, когда полковника Рейнольдса устранили под предлогом необходимости изоляции.
